Наоми Уэмура - Один на один с Севером
15 марта
Высокая облачность. Температура — минус 26 градусов. Ветер западный.
Встаю в половине девятого и в палатке обдумываю дальнейший путь. Простая ли работа без конца орудовать трехкилограммовым ломом? Она поглощает всю энергию. Лед не расколется, если бить ломом не в полную силу.
Уже за полдень. Даже сейчас, хотя я очень устал, продолжаю монотонно, как автомат, поднимать и опускать лом. Как бы я ни уставал, замены у меня нет. Пока не прорублю дорогу, не смогу сделать ни шага вперед. Идти ли вперед, стоять ли на месте — зависит только от меня, от моего труда.
Сильно всторошенный лед. Скидываю с саней половину груза и делаю две ездки по одной и той же дороге. Около четырех наконец-то выбираюсь из торосов.
Минут 40 веду нарты по сравнительно ровной поверхности. В 5.30 ставлю палатку. Может быть, я проехал четыре-пять километров. Неужели выбрался из этого опостылевшего мне плена торосов? На душе светлеет от таких радужных мыслей. Считаю, что до сих пор меня спасал мой характер: как бы ни было тяжко, я всегда верил в лучшее.
Сегодня могу раньше, чем обычно, залезть в палатку. Ем не только оленину, но еще и рисовую кашу. Вечером стараюсь наесться досыта, потому что весь день во рту у меня ничего нет, а утром пью только чай с сухарями. Понемногу начинаю чувствовать вкус оленины. Еда для меня сейчас единственное и неповторимое наслаждение.
16 марта
Облачно. Снег. Температура — минус 24 градуса.
Отправляюсь в путь в девять часов утра. Минут 30 спокойно веду упряжку, но затем опять натыкаюсь на ледяные глыбы. Только перебрался через них и немного проехал по ровному льду, как снова они преграждают мне путь. Избегая торосов, еду направо, затем налево, повторяю путь зигзагом. В час дня приближаюсь к трещине, ширина которой превышает 50 метров. Ледок толщиной четыре-пять сантиметров только по краям, а в середине зияет, как открытая пасть, черная-пречерная лента воды. С первого взгляда ясно, что на нартах переехать на другую сторону невозможно. Еду вдоль края: все смотрю, можно ли как-нибудь перебраться? В конце концов понимаю, что надо ждать: или трещина замерзнет, или ее края сомкнутся. Ставлю палатку.
Только подумал, что наконец-то выбрался из всторошенного льда, так теперь полынья. Ужасно! Сегодня я прошел больше 10 километров, и это меня немного успокаивает.
Если ночью температура понизится, то полынья замерзнет, и я смогу провести нарты по молодому льду. Готов молиться, но, к сожалению, именно сегодня температура не понижается.
Грызня у собак по-прежнему ужасная. Дерутся за Куро, рычат, устраивают кровопролитные бои. Хотя собаки голодные, их все равно интересует Куро. Сегодня они съели хлыст из кожи нерпы. Осталось только два хлыста. Впредь надо быть более предусмотрительным!
17 марта
Облачно. Снег. Температура — минус 28 градусов.
Полынья за ночь местами сомкнулась, и я смог перебраться на другую сторону. Все еще тянутся торосы, но уже часто встречаются места с ровным многолетним льдом. Веду нарты так, чтобы, насколько это возможно, обходить всторошенный лед. Пробираюсь по сравнительно легким местам, стараюсь найти ровные участки.
Снег глубокий, в нем тонут и собаки и нарты. Если бы собаки были здоровы, то смогли бы пройти большее расстояние. Но состояние их совсем плохое: у одной оторвано ухо, у другой прокушена нога. Нет ни одной, у которой бы морда не была изодрана. Мне пришлось увидеть собственными глазами жестокость собачьих драк в период течки.
Утром, когда я вышел из палатки, несколько сорвавшихся с привязи собак уже бегали вокруг Куро. А ею безраздельно завладел Нуссоа, пока самый сильный в драке. Но и он уже весь в крови. Сегодня опять пришлось отстегнуть от упряжки четырех собак.
Вечером, когда я переправлялся через полынью, Нуссоа, а за ним еще пять псов упали в воду. Я их тут же вытащил, но шерсть у собак намокла и сразу так замерзла, что ломалась, как стеклянная. Но потом все пришло в норму, и я вновь поразился выносливости ездовых собак.
18 марта
Температура — минус 32 градуса. Ветер западный. Сила ветра — два метра в секунду.
Проснулся в половине восьмого. Проспал на полтора часа больше, чем обычно. Меня совершенно измотал тяжелый труд. Вчера после ужина я лег и тут же уснул. Отправился в путь в 11 часов.
Лед постепенно меняется: молодой сменяется многолетним, чаще встречаются ровные места. При переходе от одного ровного участка к другому попадаются зоны торосов. Преодолеваю их с трудом.
Перед выходом в путь топором сдираю треть досок настила нарт. Это немного их облегчает. Сделанные большим мастером Иккянгвой, они необыкновенно прочны и надежны, но тяжелы. Я сделал их несколько легче, но теперь весь настил в щелях.
Собаки ведут себя все так же. Нуссоа, завладевший Куро, все время лезет к ней. Стоит мне отойти от нарт на разведку, он тут же около нее. Пытается заигрывать с ней даже во время бега.
Еды для меня и собак осталось дня на три. Вечером связываюсь с базой Аврора, прошу 20 марта прислать продовольствие. На базу пришла телеграмма от Иисихори Эйдзабуро из Токио. Слышимость была отвратительной, но кое-что я все же смог услышать: «Сейчас, наверное, Вам очень тяжело, но держитесь до конца. После темной ночи приходит утро. Чтобы ни случилось, к Вам придет удача. Если приходит зима, то и до весны недалеко». Эти слова телеграммы меня очень воодушевили, захотелось, чтобы скорее пришла весна. Но не хочется прихода «собачьей весны».
Глава III. Солнце Арктики
19 марта
Ясно. Температура — минус 40 градусов.
Завтра я буду получать снаряжение, поэтому сегодня обязательно должен найти площадку для посадки самолета. Надо, чтобы снег не был глубок и чтобы ровный лед тянулся метров на 300.
Отправился в путь в девять часов утра. Всторошенного льда мало, но зато снег становится все глубже и глубже.
Толкаю парты и тут же проваливаюсь по колено. Теперь приходится не только колоть лед, но специальным очистителем еще и сгребать снег.
Погоняя уставших собак, продвигаюсь вперед. Около девяти часов вечера нахожу широкое ледяное поле, где, по-видимому, может сесть самолет. Совершенно измученный, тащусь к этому месту и ставлю палатку. Завтра после получения снаряжения обязательно устрою день отдыха. Сегодня же держусь на одном энтузиазме.
Ставлю антенну, вызываю базу Аврора. Слышимость хорошая. Перед отъездом из Токио мне обещали обязательно давать связь два раза в неделю по 10 минут. Ежедневные же сеансы связи возможны только в том случае, если эксплуатационные качества привезенных из Японии батареек окажутся безукоризненными и эфир не будет загружен.
