Генри Мортон - По стопам Господа
Мой спутник объяснил: они все еще живут под проклятием; примерно сто лет назад среди кааритов была большая радость, поскольку несколько семей переселились в Иерусалим из Крыма. Они думали, что наконец смогут молиться вместе. Но эмигранты принесли с собой чуму. Некоторые умирали прямо на улицах Иерусалима, другие — в своих домах. Сегодня у них осталось пять или шесть мужчин, так что проклятие главного раввина все еще лежит на них, и им так и не удается собрать вместе миньян…
Пока он рассказывал мне все это, решетка в двери мягко сдвинулась в сторону, и на нас уставился старческий — очень темный и очень печальный — глаз. Затем решетка так же мягко закрылась. Молодой еврей вновь постучал в дверь. Но ответа не было.
7Я уверен, что туннель Езекии никогда не станет популярным местом посещения туристами, прибывающими в Палестину. Там сыро, грязно и опасно, причем обследовать его приходится ночью, чтобы не замутить воду в Источнике Богоматери, в которой женщины Силоама днем стирают одежду.
Я был решительно настроен на то, чтобы исследовать этот туннель, но не мог найти в Иерусалиме никого, способного показать его мне или согласного отправиться туда вместе со мной. Один человек предложил проводить меня до силоамского конца туннеля, а потом пойти к Источнику Богоматери и подождать, пока там всплывет мое тело; но мне совсем не понравилась идея путешествовать по туннелю в одиночестве.
Случайно я познакомился с другим человеком, хорошо знавшим многие достопримечательности Иерусалима, и он взялся сопровождать меня.
Итак, однажды ночью, перед самым восходом луны, мы спустились через Сионские ворота и двинулись по темным, таинственным путям, что протянулись за границей городских стен Иерусалима, постепенно дошли до долины Енном, то есть до Ге Енном, или Геенны, — иначе говоря, спустились в ад. Именно в этой долине совершались отвратительные жертвы Ваалу и где-то здесь возжигали костры Молоху, в которые бросали детей.
Мы оказались посреди каменистой местности, покрытой тусклыми, белесоватыми надгробными плитами, расположенными на обоих склонах; это были могилы иудеев и мусульман, которые рассчитывали первыми встать по звуку труб Воскресения. Немногочисленные огни на холме обозначали место нахождения жалкой деревушки под названием Силоам. Где-то во тьме, справа от нас, было Поле крови, которое первосвященники купили на серебро Иуды.
Нам приходилось идти вперед очень осторожно, освещая электрическими фонарями каменистую дорогу. За нами шел араб с запасными фонарями и сапогами.
Пока мы спускались, порой сбиваясь с пути, а камни осыпались из-под наших ног, скатываясь в глубину долины, я подумал: как поразительно, что сегодня, когда большая часть старого Иерусалима давно исчезла с лица земли, туннель Езекии, одна из древнейших реликвий, все еще существует, несмотря на то, что он связан с событиями, на семь сотен лет предшествовавшими рождению Христа.
Езекия был царем в Иерусалиме, когда ассирийцы набросились на его народ, «как волки на овчарню». Если попытаться представить себе тот ужас, который охватил жителей Иерусалима, когда все пребывали в страхе услышать удары ассирийских таранов в стены, следует перечитать грозные инвективы Исайи. Он жил в годы этого тревожного правления, и его писания укоряют Иерусалим в грехах, обещают, что гнев Божий обрушится на Его врагов.
Царь Езекия, столкнувшись с угрозой осады, был обеспокоен тем фактом, что единственный источник воды среди бесплодных холмов — сегодня его называют Источником Богоматери — расположен вне стен старого города Давида.
Иерусалим не смог бы долго продержаться, если бы снабжение водой оказалось в руках ассирийцев. А потому, прорыв длинный подземный туннель, царь привел воду в город. Затем он решил запечатать сам источник и спрятать его от надвигающейся армии Сеннахериба (или Сеннахерима), чтобы ассирийцы не смогли отрезать Иерусалим от воды. Эти работы должны были проводиться в страшной спешке, о них трижды упоминается в Библии: во Второй книге Паралипоменон, в Четвертой книге Царств и в книге пророка Исайи. Книга Паралипоменон рассказывает:
Когда Езекия увидел, что пришел Сеннахерим с намерением воевать против Иерусалима, тогда решил с князьями своими и с военными людьми своими засыпать источники воды, которые вне города; и те помогли ему. И собралось множество народа, и засыпали все источники и поток, протекавший по стране, говоря: да не найдут цари ассирийские, пришедши сюда, много воды13.
Историческую точность этих стихов не могли оценить, пока несколько лет назад два мальчика, игравших в долине, не обнаружили вход в туннель и не забрались туда.
Мы спустились в туннель и в свете фонаря, который держал сопровождавший нас араб, надели болотные сапоги. Туннель представлял собой черную дыру в склоне холма, из которой вытекал ручей примерно два фута глубиной. Внутри раздавалось странное эхо, словно кто-то шептался в темноте.
— Там никого нет, — пояснил мой проводник. — Ни один араб не пойдет в туннель ночью. Мы слышим сейчас эхо, которое доносится от мечети на вершине холма.
Мы направили в туннель лучи электрических фонарей, высветив поток коричневатой воды и сырые стены. Проход был примерно футов 14 в высоту и лишь два фута шириной, однако высота свода сильно колебалась. Следы заступов, которыми работали во времена Езекии, ясно и четко виднелись на стенах туннеля.
Первые три сотни футов пройти было просто, но затем туннель сделался более низким, и нам пришлось идти согнувшись; кроме того, порой нога попадала в рытвину, и то я, то мой спутник падали на колени. Общая длина туннеля составляет около четверти мили, так что у меня была масса времени, чтобы пожалеть о своем решении исследовать эту систему водоснабжения и признать здравый смысл тех, кто наотрез отказался идти со мной!
Вот уж и вправду необычайный жизненный опыт: медленное плюханье по воде, в темном туннеле, за построением которого наблюдал пророк Исайя, в туннеле, прорытом за семь столетий до рождества Христова под сенью холма, на котором возвышался Соломонов Храм!
Стало понятно, что туннель строили две группы землекопов, двигавшихся навстречу друг другу. Они трудились в невероятной спешке, не уделяя внимание единообразию работ. Основным фактором было время, и единственное, что имело для них значение, — необходимость доставить воду внутрь иерусалимских стен, чем быстрее, тем лучше.
Мне было интересно подмечать то тут, то там признаки того, как одна или другая группа работников теряла направление. На протяжении одного-двух футов туннель шел в неверную сторону, а потом, вероятно, землекопы останавливались, прислушивались к ударам заступов другой группы — той, что шла к ним навстречу, — и корректировали движение туннеля. В центре мы оказались в точке, где встретились две группы.
