Рене де Баржи - В стране минувшего
Негр внимательно и со страхом следил за размышлениями белого. Не отдавая себе ясного отчета, он все же понял, что произошло сражение, в котором члены экспедиции сильно потерпели.
Нельзя сказать, чтоб это возбуждало в нем охоту к дальнейшему путешествию.
Ему и в голову не приходило покинуть своего спутника: он чувствовал, что один он все равно не сможет проделать обратный путь. Но все же он с нетерпением ожидал решения Леона, из всех сил желая повернуть обратно.
И когда исследователь, полный решимости, отдал короткий приказ, он сделал гримасу.
— Вперед, Мадемба. Надо отыскать членов экспедиции.
Несмотря на нежелание, он не протестовал и пошел вслед за европейцем, который направил свой путь вдоль реки.
В течение нескольких часов они шли без помехи.
Им пришлось все же обойти огромное пресмыкающееся, вероятно, предка тифона, — чудовищное тело его, в несколько десятков метров длины, растянулось на солнце. Животное, должно быть, было сыто и переваривало пищу; при их проходе оно даже не пошевелилось.
Мириады больших насекомых жужжали под их ногами; но, смущенные непривычным запахом, а также дымом трубки, которую не переставал курить Леон, они не беспокоили путешественников.
День склонялся к вечеру… Никаких новых следов экспедиции им на глаза не попадалось. Какая-то безнадежность овладела Бераном. Идти вперед без всяких указаний было нестерпимо. Он боялся ошибиться в расчетах и пойти по ошибочному пути.
Вдруг поблизости раздался страшный топот, пригвоздивший на месте обоих путешественников. Мадемба задрожал всем телом. Стая животных с короткой шерстью, с открытыми ушами на узкой и продолговатой голове, с высунутыми языками выскочила из зелени и, не обращая внимания на людей, бросилась в реку и переплыла ее.
Шум ломающихся веток, разорванных лиан раздавался в лесу. Почва дрожала…
— Предки нашей собаки, — сказал себе Беран.
Из лесу ринулось, подобно барану, небывалое чудовище, покрытое черной кожей, толстой и шершавой, с отвратительной головой, на которой было шесть клыков, одни пригнутые книзу, другие загнутые кверху. Следуя примеру «собак», чудовище бросилось в воду, брызги поднялись столбом и окатили путешественников с головы до ног.
— Динотерий. Но от кого же он спасается? Как будто он достаточно хорошо вооружен для самозащиты?
Он сделал знак Мадембе, и оба скрылись в густом кустарнике.
Противный запах диких животных ударял в нос. В лесу все стихло, все звери единодушно испытывали страх перед какой-то большой опасностью.
Ветви опять раздвинулись. На опушке, между двумя плаунами, показалась животное.
При виде его сердце Леона забилось сильнее. На темном фоне деревьев выступал высокий профиль могучего зверя. Он был около трех метров в вышину и от шести до семи в длину. Голова представляла собой плоский лоб и очень широкие выдающиеся вперед челюсти. Его рыжеватая грива спадала на туловище, покрытое пестрой шерстью, как у пантеры. Большие зрачки с фосфорическим отблеском гневно горели. Из полуоткрытой вонючей пасти вырывалось рычание.
— Это — Felis spelaea — королевский тигр минувших эпох, ужас всех современников…
Раздосадованный ускользнувшей добычей, на которую он рассчитывал, тигр неистово встряхнул головой и втянул воздух.
Незнакомый запах человека должен был дойти до него, так как он бегло оглядел горизонт, довольно ограниченный. Но люди оставались невидимыми.
Медленно, с могучей грацией, он опустился к воде.
Случайность или инстинкт заставил его слегка уклониться к кустам, где скрывались оба путешественника.
Обезумев, потеряв всякую способность соображать, Мадемба поднялся и хотел бежать.
Гигантская кошка заметила его, короткий момент колебалась, затем гибким прыжком, несмотря на свои размеры, оказалась на нем. Но с непривычки к такой легкой добыче зверь плохо рассчитал свой скачок. Когти задней лапы опрокинули негра и глубоко поранили его плечо, но сам он упал несколько дальше.
Леон Беран, овладев собой, уже был на ногах и, взяв ружье на прицел, закричал.
Животное, услыхав крик, удивилось, но повернулось, чтоб прикончить чернокожего. Мускулы напряглись, оно готово было опять прыгнуть. Леон не дал ему времени и выстрелил; вслед за первым раздался второй выстрел. Одна из разрывных пуль попала в лопатку. Другая, лучше направленная, через глазную впадину проникла в мозг.
Страшным толчком зверь был отброшен назад и упал мертвым.
Леон поспешил к Мадембе. Он был без сознания и потерял много крови.
Европеец исследовал рану. Это был широкий разрыв мускулов, который шел от плеча до уровня груди. Ключица была наполовину обнажена. Но ни один из важных органов не был потревожен.
— Какое счастье, — думал Леон. — Уцелеть от такого нападения.
Отыскав в мешке флакон с йодом, он смазал рану во всю ширину и, приблизив, насколько мог, куски тела один к другому, сделал перевязку.
От жгучего действия йода негр пришел в себя и застонал.
— Мой бедный Мадемба, тебе больно. Но успокойся, у тебя нет ничего опасного. Несколько дней отдыха, и все пройдет. Лежи спокойно, я уложу тебя поудобнее.
Сломав несколько веток с ближайших деревьев, нарезав листьев с кустарника, ко всему этому приложив несколько охапок травы, он устроил довольно мягкое ложе и перенес на него раненого. Затем он дал ему выпить рому и заставил проглотить две облатки хинина.
— А теперь, дружище, самое лучшее для тебя, если ты сможешь уснуть.
— Да, мессиэ. Благодарю, мессиэ, — слабо прошептал негр.
Не отходя далеко от него, Леон набрал необходимый материал для костра на ближайшую ночь.
Костер он разложил в форме круга, внутри которого было пространство, где лежал больной.
— Таким образом, — рассчитал он, — укрывшись барьером из огня, мне можно будет соснуть. Достаточно спать одним глазом и не дать потухнуть костру.
Его оптимистические предположения осуществились. Ночь прошла спокойно. Поблизости костра кишели только стервятники, привлеченные из глубины леса запахом падали. Сначала они дрались между собой, но кормежка была так велика, что борьба скоро прекратилась. Все хищники смогли разместиться на мертвом животном.
Сквозь пламя Леон Беран хорошо их различал. Но они были так же отвратительны, как и их потомки: гиены и шакалы.
Когда взошло солнце, от страшной кошки, которая еще вчера была неоспоримым владыкой леса, остался один остов, прекрасно очищенный. Раненый проснулся, его сильно лихорадило.
— Ну, Мадемба, как ты себя чувствуешь?
— Нет хорошо, мессиэ, — жаловался негр.
