Жюль Верн - Зеленый луч
Братья Мельвиль от волнения не могли произнести ни слова и крепко обнимали молодого человека. А что тут говорить о миссис Бесс и Партридже!
Но надо было подумать и об отдыхе: усталость брала свое, и все пошли спать.
Остальная часть ночи прошла тихо и спокойно.
На следующий день мисс Кампбель отдыхала лежа на кушетке, для нее поставленной в пещере, а братья Мельвиль гуляли под руку недалеко от пристани. Они не говорили между собой ни слова, а между тем по тому, как кивали один другому, было видно, что братья как нельзя лучше понимали друг друга. Тему этого безмолвного разговора угадать нетрудно. Они думали про себя в это время, что Оливер, рискуя своей жизнью, спас их племянницу, и сравнивали его с Амином, самым великим героем всех гаэльских эпопей, а вместе с тем они думали и о том, что о проектированной свадьбе Елены с Аристобюлюсом Урсиклосом нечего теперь и мечтать, да и не стоит мечтать о ней.
Оливер был, против обыкновения, сильно взволнован, ему как будто было неловко в обществе братьев Мельвиль; ему казалось, что он своим присутствием точно напоминает им о своем геройском поступке, а потому, из преувеличенного чувства деликатности, он избегал их общества и одиноко бродил по острову. Все мысли молодого человека были о мисс Кампбель: он переживал снова ту сцену, когда держал ее в своих объятиях, защищая от яростных волн. Об опасности, которой сам подвергался, он забыл совершенно; его воображению представлялось только хорошенькое усталое личико молоденькой девушки, озаренное фосфорическим блеском; девушка эта гордо и смело стояла окруженная бурными волнами океана и походила на гения бури. В его ушах раздавался слабый голос, говоривший: «Как, вы разве знаете?» — слова, сказанные ею в ответ на его замечание, что он знал, кто спас его, когда он погибал в водовороте Корреврекан. Ему казалось, что в минуту страшной опасности стояли в нише, бессознательно прижавшись друг к другу, не Оливер Синклер и мисс Кампбель, но просто Оливер и Елена — два человека, которые в виду смерти сблизились с тем, чтобы или погибнуть вместе, или вместе же начать новую жизнь. Так думал Оливер Синклер, и его охватило страстное желание увидеть молодую девушку, но его удерживала какая-то невидимая сила.
Между тем бурная ночь сменилась погожим днем, как это часто случается после внезапно разыгравшейся случайной бури. На небе не было ни облачка, и солнце ярко светило и грело.
Бури юго-западных ветров в большинстве случаев проходят быстро и не оставляют после себя следов; только воздух после них делается словно чище да синева неба становится прозрачнее.
Солнце склонялось к закату, и Оливеру внезапно пришел на память «зеленый луч» — цель, для которой он приехал на остров Стаффа.
— «Зеленый луч»! — воскликнул он. — Сегодня закат солнца будет великолепный. Никогда еще небо не было так чисто и прозрачно, как теперь. Надо предупредить мисс Кампбель.
И, обрадованный предлогом пойти к молодой девушке, Оливер быстро вошел в пещеру, где лежала мисс Кампбель. Братья Мельвиль стояли возле племянницы и с любовью смотрели на нее, а Бетси держала ее за руку.
— Мисс Кампбель! — сказал Оливер. — Вам лучше… Силы, кажется, возвращаются к вам…
— Да, — ответила Елена, вздохнув при виде молодого человека.
— Мне кажется, вам лучше бы выйти на остров… воздух так хорош послебури. Солнце так и сияет; оно согреет вас.
— Мистер Синклер говорит правду, — сказал Сиб.
— Да, он совершенно прав, — подтвердил Сэм.
— Через несколько часов, если я не ошибаюсь, ваше заветное желание исполнится, — сказал Оливер.
— Мое заветное желание? — пробормотала мисс Кампбель, точно говоря сама с собой.
— Да, на небе ни облачка, закат, вероятно, будет великолепен, и мы можем увидеть сегодня «зеленый луч»!
— Возможно ли! — воскликнули в один голос обрадованные братья Мельвиль.
— «Зеленый луч»! — повторила как во сне мисс Кампбель.
— Пойдем, пойдем! — сказал Сэм, довольный тем, что нашелся предлог вывести Елену из апатичного состояния, в котором она была весь день.
Все, не исключая Бесс и Партриджа, вышли из пещеры, и надо было видеть, с каким восторгом братья Мельвиль стали следить за тем, как солнце медленно подвигалось к горизонту. Казалось, что не для мисс Кампбель, а для них было совершено столько поездок и вынесено столько испытаний.
Закат действительно в этот вечер был такой прекрасный, что даже самый занятой из купцов Сити не мог бы остаться к нему равнодушным.
Мисс Кампбель чувствовала, как под влиянием живительных солнечных лучей и моря силы постепенно возвращаются к ней. На бледных щеках появился румянец, и все существо ее дышало очарованием. Оливер не спускал с молодой девушки восхищенных глаз.
Что касается братьев Мельвиль, то на них весело было смотреть, они сияли как солнце, с которым вдруг начали вести беседу, цитируя стихи Оссиана:
«О, ты, которое скользишь над нами, ты, круглое, как щиты наших отцов, скажи нам, откуда берешь ты свои лучи? О божественное солнце! Откуда исходит твой вечный свет?»
В таком восторженном настроении наши знакомцы не замечали, как шло время. Море было гладкое, как озеро. Ничто не могло помешать появлению «зеленого луча».
Вдруг Партридж крикнул:
— Смотрите, парус!
— Опять парус! Неужели он снова закроет горизонт в ту минуту, когда должен появиться дивный «зеленый луч».
— Это «Клоринда», — сказал Оливер Синклер. — Она подходит к бухте Стаффы, а потому не может помешать нам видеть закат солнца.
Это действительно была «Клоринда». Обогнув остров Мулль, она подошла к бухте Клэм-Шелль и там бросила якорь. Никто не смотрел на яхту; глаза всех были обращены на запад. Солнце быстро опускалось; на поверхности моря появилась широкая золотистая полоса, на которую глазам было больно смотреть. Через несколько минут золотистый оттенок этой полосы сменился красным; от мелких волнистых струек воды тянулись полосы по отраженному в воде свету солнца; эти полосы давали впечатление хвоста кометы.
Все напряженно смотрели, как солнечный диск стал постепенно исчезать из глаз; не было ни малейшего сомнения, что последний луч его будет ясно виден; уже утесы Мулля и вершины Бен-Мора покрылись пурпуром. И вдруг возгласы:
— «Зеленый луч»! «Зеленый луч»! — огласили окрестность.
То были возгласы братьев Мельвиль и их слуг.
Они с четверть секунды наслаждались несравненным цветом нефрита.
Оливер Синклер и Елена не видели дивного явления, за которым так долго и упорно они гнались. В ту минуту, как солнце бросило свой последний луч, глаза их встретились в они забыли весь мир.
