Рамиз Алиев - Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев

Дрейф нансеновского «Фрама» прошёл южнее полюса, но, тем не менее, он стал золотым стандартом полярных исследований. Этот путь позже безуспешно пытался повторить Амундсен на «Мод», затем его прошли, сами того не желая, участники экспедиции «Седова» (рис. 3–5). Позже путем «Фрама» отправились многие советские дрейфующие станции, а во время Третьего Международного полярного года (2007–2008) – небольшая исследовательская яхта «Тара». Сам «Фрам» на долгие годы стал образцом конструкции полярного судна (по его схеме были построены, в частности, «Мод» Амундсена и «Рузвельт» Пири).

Рис. 3–5. Дрейф «Фрама», «Седова» и четвёрки папанинцев в Центральной Арктике

Рис. 3–6. Фритьоф Нансен (Источник: Библиотека Конгресса США)

Своё первое полярное путешествие ФРИТЬОФ НАНСЕН (1861–1930) (рис. 3–6) совершил на зверобойной шхуне «Викинг» в качестве студента-зоолога, затем была экспедиция на лыжах через ледовый купол Гренландии (1888), к которому большинство его современников и соотечественников отнеслись как к заведомо безнадёжной затее. Однако для Нансена, многократного чемпиона Норвегии по лыжным гонкам, задача оказалась по силам.

Мы не будем подробно останавливаться на обстоятельствах жизни Нансена и его второй – и самой значительной экспедиции. В этом нет необходимости – книги Нансена хорошо известны российским читателям, а совсем недавно вышла ещё одна его биография [29]. Заметим лишь, что Нансена от большинства полярных путешественников его времени отличало стремление постичь глубинные механизмы природных процессов. Спортивные достижения волновали его значительно меньше. Хотя его экспедиция и не достигла полюса, но решила ряд гораздо более важных задач: было установлено отсутствие открытой воды и суши в Центральной Арктике, определены глубины океана, оказавшиеся неожиданно большими (3500–3800 м), измерена температура воды на разных глубинах, что позволило понять особенности циркуляции водных масс. Тем самым Нансен заложил методологические основы современной океанологии.

Но, возможно, более важная часть жизни Нансена связана с его общественной деятельностью, ради которой ему пришлось в значительной мере пожертвовать и полярной карьерой, и наукой. Фритьофу Нансену обязаны жизнью многие сотни тысяч наших соотечественников. Нансен в роли верховного комиссара Лиги Наций по делам военнопленных занимался репатриацией солдат, оказавшихся после Первой мировой войны в плену. К 1922 году его усилиями было возвращено домой 430 000 человек. После этого он занялся помощью беженцам – русским, грекам и армянам. «Нансеновские паспорта» обеспечили им право на жизнь. В 1921 году он организовал помощь во время голода в России, унесшего несколько миллионов жизней. Только в Саратовском районе в 1922 году за счёт организации Нансена питалось 28000 человек, из них 8000 детей. Помимо этого было распределено около 100 млн разовых пайков. Однако Нансен не ограничился разовой помощью и пытался заложить основы устойчивого сельского хозяйства в СССР. Свою Нобелевскую премию, полученную в 1922 году, он потратил на организацию двух образцовых сельскохозяйственных станций: одной в Саратовской области, другой – в нынешней Днепропетровской области. Но на советской почве нансеновские образцовые станции не прижились – взаимодействие с властями шло трудно [19; 20].

Дождаться южного ветра

«Довольно-таки странное чувство парить вот так над Полярным морем. Первым пролетать здесь на воздушном шаре. Скоро ли появятся у нас последователи?[83] Сочтут ли нас сумасшедшими или последуют нашему примеру? Не стану отрицать, что все трое мы испытываем горделивое чувство. Мы считали, что спокойно можем принять смерть, сделав то, что мы сделали. Уж не происходит ли всё это от чрезмерно сильного чувства индивидуальности, которое не смогло примириться с тем, что будешь жить и умрёшь заурядным человеком, позабытым грядущими поколениями? Что это – честолюбие?

Шорох гайдропов и хлопанье парусов единственные звуки, которые слышны, кроме скрипа в плетеньи корзины».

Ближе к концу XIX века большинству специалистов стало очевидно, что открытого моря в Центральной Арктике не существует, а значит, достичь полюса на судне невозможно. Шведский воздухоплаватель Соломон Август Андрэ, как и Нансен, решил пойти другим путем – не бороться с природой, а воспользоваться её силами и законами, чтобы проникнуть в центральный полярный бассейн. Андрэ разумно предположил, что воздушные течения неизмеримо быстрее перенесут его через полярные льды. О направлении течений, дрейфа льдов и движения воздушных масс тогда было мало что известно, и оба предприятия, безусловно, были авантюрами. Когда Андрэ готовил свой проект, от Нансена ещё не было известий.[84] Во время своей первой, неудачной, попытки старта (1896) Андрэ встретит нансеновский «Фрам», идущий домой в Норвегию после трёх лет в Арктике.

С современных позиций трудно объективно оценивать идеи, лежавшие в основе экспедиции Андрэ. С одной стороны, всё это выглядит как-то чересчур по-жюльверновски: воздушный шар с тремя учёными дрейфует над вечными льдами, используя для связи с миром почтовых голубей и записки в бутылках. Даже по меркам XIX века это выглядело старомодно. С другой стороны, Андрэ разумно полагал, что утечка водорода из шара невелика, а значит, он сможет держаться в воздухе не меньше месяца, а уменьшение подъёмной силы в довольно широких пределах можно скомпенсировать балластом. В таком случае аэростат с большой вероятностью рано или поздно снова окажется над обитаемыми землями. По крайней мере, многим современникам идея не казалась вовсе уж дикой. Да и самого Андрэ никак нельзя назвать легкомысленным человеком – он был немолод (43 года) и приобрёл определённый опыт во время Первого Международного полярного года, занимаясь метеорологическими и геофизическими наблюдениями на Шпицбергене.

Знаний об условиях в Арктике было катастрофически недостаточно, и профессионалам в области полярных путешествий тогда было просто неоткуда взяться. Как правило, поиск средств на экспедицию был основной проблемой, и, решив эту задачу, исследователь обычно имел один-единственный шанс испытать свои возможности. И Андрэ, несмотря на свой опыт полётов над Балтикой, мог лишь смутно догадываться о тех опасностях, которые таило небо Арктики.

Средства на экспедицию нашлись на удивление быстро – его поддержали Альфред Нобель, король Швеции Оскар и шведский предприниматель Диксон.

Андрэ использовал новую систему управления аэростатом: по земле волочились гайдропы – балластные канаты, а к оболочке крепились паруса. Гайдропы помогали регулировать высоту – чем ниже опускался шар, тем большая масса гайдропа опускалась на поверхность и шар становился легче. Когда шар свободно движется с воздушной массой, управлять им, очевидно, невозможно. Если же он летит несколько медленнее окружающего его воздуха, то появляется возможность корректировать его траекторию. Если верить самому Андрэ, сочетание парусов и гайдропов позволяло отклонять вектор скорости аэростата от направления ветра на 27 градусов.

Первая попытка оказалась неудачной – летом 1896 года Андрэ так и не дождался на Шпицбергене хорошего южного ветра. На следующий год такой ветер задул 11 июля. Вместе с Андрэ в этот день отправились в полёт на аэростате «Орёл» (Örnen) объёмом 4800 м3 Нильс Стриндберг, 24 лет, и Кнут Френкель, 27 лет (рис. 3–7).

Рис. 3–7. Участники неудавшейся попытки полета 1896 года. Слева направо: Нильс Экхольм (1848–1923), Нильс Стриндберг (1872–1897) и Соломон Андрэ (1854–1897). От участия в экспедиции 1897 года Экхольм отказался и был заменён Кнутом Френкелем

В ночь на 15 июля капитан норвежского судна «Алкен» подстрелил странную птицу, сидящую на рее. Птица шлепнулась за борт, и капитан вспомнил о ней, лишь когда узнал от встречного судна о старте Андрэ. Капитан развернул судно, приказал спустить шлюпки, и случилось невероятное: тело птицы нашли среди волн. Это был единственный из почтовых голубей Андрэ, сумевший донести от него весть. В записке говорилось, что 13 июля шар летел курсом на восток и на борту было всё в порядке.

Первое послание с того света поступило почти через два года – это оказался буй с запиской, прибитый к северному берегу Исландии. Он был сброшен с шара вечером в день вылета. Через год море вернуло ещё один, сброшенный часом ранее: послания поступали в обратном порядке.

Экспедиция Андрэ в течение 33 лет считалась пропавшей без вести.

Система Пири

6 июля 1908 года в час пополудни экспедиционное судно «Рузвельт», названное в честь американского президента, отошло от пирса в Нью-Йорке. Экспедицией руководил 53-летний Роберт Пири, целью его было достижение Северного полюса (рис. 3–8).