Ирина Маленко - Корейские впечатления
Я сказала ей, что хотя я многое знала о Корее из корейских же журналов еще со школьных лет, меня тоже иногда посещала мысль, что, может быть, на фото в них все выглядит немного лучше, чем на самом деле — но нет, сейчас я здесь нахожусь сама и вижу, что все на самом деле так же красиво, как и на фотографиях, а иногда даже и еще красивее! Я спешила выразить то, что я чувствую в адрес ее страны, а слов на неродном для меня языке мне для этого катастрофически не хватало, хоть я и говорю на нем свободно. Слишком уж сильными были чувства. Что это со мною здесь происходит? Неужели я тоже становлюсь такой, как корейцы, которые «от теплых чувств легко радуются и так же легко могут прослезиться»? Но она поняла. Без слов поняла — и взяла мою руку в свою, переплетя наши пальцы. После стольких лет в Европе, где все подобные жесты «значат что-нибудь нехорошее», я по идее должна была подпрыгнуть до потолка и выдернуть у нее свою руку. И в Европе я бы, несомненно, так и сделала.
Но здесь от этого маленького, простого жеста мне стало тепло на душе. Это был жест дружбы — искренней, от сердца, а не такой, когда «вместе ходят по магазинам и пить кофе», да и то только по заранней договоренности по телефону.
Мы возвращались в Пхеньян, а солнце все светило, и дул в окна автобуса летний ветер, и так не хотелось, чтобы день этот кончался… Я вдыхала в себя запах корейской земли, стараясь навсегда его запомнить. И даже — о ужас! — увезла с собой ее горсточку…
Маленький совет посещающим КНДР: если что-то здесь делать не положено, не настаивайте, не спрашивайте, почему. Будьте тактичными. Не уподобляйтесь западным великовозрастным недорослям, которые начинают топать упитанной ножкой: «А почему нельзя? А мне хочется!» Некрасиво так себя вести в гостях. Не опускайтесь до такого поведения. Уважайте себя — и своих гостеприимных хозяев, которые хотят показать вам все самое лучшее; все чем по праву может гордится эта страна.
Утром на вокзале тоскливое чувство не покидало меня. Оно только усилилось, когда я увидела своих «соотечественников за рубежом» — россиян, погружавших в вагон какое-то жуткое количество ящиков с накупленным добром. Их жадные лица. Наших женщин издали узнаешь по накрашенным, как у клоунов, красным щекам, по надменным взглядам — и пегим, выстриженным клоками, разноцветным волосам. Глядя на них, я понимала ту белорусскую девочку. Но она хотя бы ехала домой, к родителям. А куда еду я?
Дело-то в том, что в отличие от белорусской девочки, я-то возвращалась не домой, а «в брюхо к зверю» («belly of the beast»)… Моего дома больше нет. Когда я возвращаюсь сегодня в Россию, я испытываю чувства, близкие к чувствам солдата в песне «Враги сожгли родную хату»… Поехала радостно и бездумно, как это свойственно юности, «посмотреть мир» — возвращаюсь, а дома нет… Его снесли, а на его месте кто-то чужой построил что-то невыразимо уродливое. Некуда возвращаться. Я осталась «в брюхе» большого, жадного империалистического зверя, у которого моя страна стоит костью поперек горла.
А я устала от жизни в зверином брюхе! И поездка в Корею стала для меня как поднятие на поверхность моря — чтобы вдохнуть свежего воздуха. Эта поездка встряхнула меня, очистила от капиталистической «шелухи», наросшей помимо моей воли в душе за эти годы, напомнила мне, что в жизни действительно важно, а что — ерунда. И придала мне веры в то, что если такие, как я, и наши дети и внуки поднажмут на зверя с другой стороны, то и «кость» эта вылетит наружу из его вонючей клыкастой пасти…
Вокруг нас дружно шагали группы задорно поющих детей, маршировали бодрые солдаты, звучала на перроне полная жизнерадостности музыка… И я поняла вдруг, почему так сильно — до топанья ногами, до бешенства — боятся империалисты всех мастей эту маленькую страну. Страну женственных женщин и мужественных мужчин. Потому что здесь как ни в одном другом месте в мире всей кожей ощущаешь, какую силу представляет из себя народ, когда народ этот един! Представляете себе, какой холодный пот ползет от этого по спинам у Тони Блэров всех стран и народов?
Заключение
И вот я — снова в Китае. Корейская земля кончилась как-то сразу, неожиданно: после небольшой стоянки на границе, где с нами тепло попрощались корейские пограничники — мы уже успели выучить несколько слов на корейском языке, чем. произвели на них большое впечатление, когда поезд наш выехал на мост, разделяющий КНДР и КНР. Уже посередине реки мы увидели прогулочные катера с праздной публикой. На другом берегу поезд поехал быстрее — здесь были более новые рельсы и шпалы. Но на окнах домах появились такие же, как в России, решетки — и я вздохнула: значит, точно, начался Китай…
Так оно и было. С перронов с рекламных плакатов на нас смотрели глуповатые рожицы наамериканенных тинейджеров со взбитыми по последнему писку здешней моды, как будто бы они неделю не причесывались, крашеными волосами, выражающие бурную радость по поводу приобретения какого-нибудь очередного прибамбаса. А поля, хотя и тоже были здесь аккуратными, время от времени перемежались с огромными кучами мусора, издававшими едкий «аромат». Новые дома, выстроенные для крестьян, напоминали по форме коровники, только с сателлитными «тарелками» то там, то здесь на крышах. Где они не были похожи на коровники, там они напоминали солдатские казармы. А вагон наш сразу мощно огласили звуки электронных игр: это дорвавшиеся до них наконец китайцы включили свои мобильники…
Китай за окнами был похож на огромную, но достаточно уродливую стройку: то там, то здесь среди кукурузы и персиковых садов прокладывались широкие дороги, рылись котлованы, возводились небоскребы, в отличие от корейских новостроек, совершенно лишенные национального характера. Но делалось все это как-то без огонька. Видимо, люди уже тоже почувствовали, что хотя Китай — это держава будущего, будущее это строится здесь не для всех….
Постоянно мелькали на стенах надписи на английском, уверяющие «спонсоров» в том, что они не ошиблись, остановив на Китае свой выбор. Печальная картина. О каком социализме может идти речь, когда официальный девиз предстоящих в Пекине в следующем году Олимпийских ирг — «Один мир, одна мечта!»? Знаем мы, какая мечта у этого «однополярного мира»…
Мне очень не по себе становится всякий раз, когда в той или иной стране бедные люди, вынужденные добывать себе на пропитание любым способом, изо всех сил пытаются тебе что-то навязать. КНДР — единственная в мире известная мне страна, в которой тебе никто (даже официальная сторона!) не стремились ничего продать. В Китае это начинается еще в поезде: сразу после пересечения границы «ходоки» по вагонам пытаются продать тебе корейские почтовые марки или банкноты, причем все ходоки эти — китайцы, хотя вагон полон корейцами из КНДР: те спокойно занимаются себе своими делами: читают книжки, едят, разговаривают стоя у окна, шутят… На выходе из вокзала в Пекине тебя чуть не растерзывают на кусочки водители-частники, предлагающие тебе такси. На улицах тебя чуть только не дергают за полы всяческие рикши, продавцы чая и «красных книжек» Мао. Заискивают перед иностранцами. И со всеми надо торговаться. Мои западные спутники радуются: они наконец-то вернулись в знакомую им «цивилизацию». А мне противно. Противно видеть, как люди вынуждены зарабатывать себе на хлеб таким образом.
