Йозеф Кац - Таллин. Любовь и смерть в старом городе
Улицы и переулки Старого Таллина сыграли в комедийной ленте не более чем роль «натуральных декораций», практически никак не связанных со значительно упрощенной сюжетной линией оригинального текста.
Едва ли большинству зрителей «Дон Жуан в Таллине» запомнился чем-то большим, нежели лихими трюками, фехтовальными номерами, песнями, музыкой и «средневековым» антуражем.
Но для самого Таллина он значил нечто большее: возрождение легенды, существовавшей, возможно, задолго до того, как братья Люмьер впервые взялись за ручку киноаппарата.
* * *Когда именно предки современных таллинцев впервые узнали о самом существовании испанского сластолюбца — точно установить, наверное, теперь уже не сможет никто.
Первый сын Испании поселился в городе свыше трехсот лет тому назад: в 1702 году уроженец Сарагосы со звучным именем Альфонсо Телладо Карвалидо открыл первое в Ревеле кафе. Рассказывал ли он за кружкой ароматного напитка его посетителям о своем земляке, к тому времени уже прочно вошедшем в литературную традицию Западной Европы, — остается только строить догадки.
Доподлинно известно другое: имя севильского авантюриста на слуху у ревельской публики закрепилось лет на сто позднее — после того как в городском театре состоялась премьера оперы Моцарта «Дон Жуан».
Минуло еще одно столетие — и в первой трети XX века горожане уже без труда могли показать и могилу его таллинского «двойника», и дом, в котором он якобы жил, и даже жилище одной из его многочисленных местных жертв. В том, что она была далеко не одна, жители Ревеля столетней давности ничуть не сомневались: даром, что ли, вдоль восточного отрезка городских укреплений тянулась целая улица Рогоносцев?! Топоним этот, бытовавший преимущественно в остзейской среде, относился, конечно же, к разряду шуточных: официально нынешняя улица Уус именовалась по-немецки Neugasse — Новая.
Здание, явно прозвучавшее новым словом в традиционной архитектуре ганзейского города и, что не менее важно, ставшее источником причудливого прозвища улицы, — сохранилось. Служащее последние лет двадцать посольством Литовской Республики, оно, если верить фольклору, навсегда увековечило в своем облике любовные победы таллинского Дон Жуана. Или — что будет вернее — позор, который он якобы принес своими похождениями одному из почтенных ревельских семьянинов.
* * *На фоне суровой северной готики, определяющей архитектурное лицо Старого Таллина, постройка по адресу Уус, 15, кажется игривой, если не сказать — легкомысленной. Четкая симметрия фасада, салатово-пастельный цвет стен, вычурный картуш чердачного окна, филигранная ковка металлических деталей, а прежде всего — безудержный декор лепного портала не оставляют сомнений: стиль рококо.
Если не знать исторического фона, то и вправду заподозришь в доме особняк дворянина «галантного века», одновременно утонченного, изысканного, знающего толк в чувственных наслаждениях и совершенно не намеренного скрывать это от окружающих.
Между тем дворяне на окраинной улочке Уус, первой проложенной за чертой крепостных стен в тридцатые годы XVII века, не селились. Уникальный для Таллина, да и для всей Эстонии, образчик зодчества эпохи рококо — не жилое здание, а… производственное. Или, если угодно, административно-хозяйственное — браковка конопли: важное это учреждение, ответственное за контроль качества крайне необходимых парусному флоту пеньковых канатов, ревельский магистрат постановил основать еще в 1729 году.
Для разоренного Северной войной и чумой города задача эта оказалась поначалу непосильная. Лишь двадцать лет спустя три бюргера решили приобрести заброшенный жилой дом шведских времен на Новой улице и восстановить его для новых нужд.
Здание браковки конопли принадлежало городу. Но фасад его украшают не символы городской власти, а три геральдические композиции — своего рода «автографы», навсегда оставленные тремя «спонсорами» его строительства непосредственно над входом.
Центральная часть композиции отведена якорю — гербовой фигуре онемечившегося английского рода Гернетов: ратман, а впоследствии и бургомистр Вильгельм Генрих Гернет, вероятно, был инициатором всей перестройки здания.
Справа от якоря — вставший на дыбы лев, опирающийся на ствол дерева: герб старейшины Большой гильдии, купца Ганса Якоба Эггерса — первого арендатора предприятия по браковке пеньковых канатов и сырья для них.
Слева — герб купеческой семьи Адольфа Ома, также профинансировавшей строительство здания браковки конопли: бросающееся в глаза с первого взгляда сердце, увенчанное парой ветвистых оленьих рогов.
Не надо быть краеведческим светилом, чтобы догадаться: своим неофициальным именем улица Уус обязана именно этому курьезному элементу в декоре самого примечательного на ней дома.
Род Омов по мужской линии прервался в первой трети XIX века: память об их фамильном гербе стерлась. Но двусмысленный геральдический символ с уличного фасада никуда не исчез.
* * *Если в конце XIX века горожане сомневались, жил ли на улице Уус обманутый Дон Жуаном честный супруг или же сам легендарный обольститель, то с 1909 года сомнения по поводу последнего развеялись. Ну конечно же, если где он и квартировал в Таллине, так на углу нынешних улиц Пикк и Хобузепеа. Недаром же архитектор Жак Розенбаум, выстроивший на месте снесенных средневековых построек четырехэтажный дом, поместил на карнизе его скульптурный «портрет»!
Розовощекий господин, явно битый временем, пожалуй, старомодный, но всячески молодящийся и даже стремящийся скрыть проступающие морщины под густым слоем пудры и грима, — бесспорный фаворит городских преданий последние лет сто.
В зависимости от фантазии гида — а также половой и возрастной аудитории его клиентов — хозяин или жилец здания, занимаемого ныне Российским посольством, лорнетирует либо проходящих по улице горожанок, либо обитательниц дома напротив. Во втором случае ими могут оказаться кто угодно: супруга соседа-домовладельца, их дочери, служанки. А дальше — что уж буйное воображение подскажет: от вполне «приличных» телефонисток до прачек, поломоек и девиц легкого поведения.
Аппаратура, вызывающая ассоциации с фразой: «Барышня, Смольный!», за пыльными окнами действительно была различима еще и в начале девяностых — в советское время в здании располагался коммутатор служебной связи. До того здесь обитал Таллинский политехникум, а изначально дом принадлежал ремесленной гильдии святого Канута: понятно, что никаких женщин в ее окнах разглядеть было невозможно даже при большом желании.
