Тимур Дмитричев - В поисках Индии. Великие географические открытия с древности до начала XVI века
7 февраля ветер сильно стих, и в течение двух дней корабли продвигались очень медленно. На следующий день капитаны и лоцманы, приблизившись на безопасное расстояние бортами, обменялись своими подсчетами о местонахождении каравелл. Все они считали, что ими уже были пройдены Азорские острова, оставшиеся теперь на западе, но Адмирал был уверен, что они были еще к югу от острова Флорес этого архипелага и решил сделать на Азорах остановку, если такое окажется возможным. Теперь каравеллы изменили курс на восток. Было необыкновенно холодно.
Через несколько дней пути после этой корректировки начался действительно сильный шторм, сделавший плавание опасным, трудным и очень замедленным. Каравеллы подверглись серьезным нагрузкам, и, как отметил в своем дневнике Адмирал, если бы «Нинья» не была так прочно сработана и хорошо оборудована, за ее выживание можно было бы обоснованно опасаться. 13 февраля шторм стал еще более жестоким, а к вечеру того же дня каравеллы попали в самую опасную ситуацию, оказавшись в районе лобового столкновения сильнейших встречных ветров и невероятно высоких волн, налетавших друг на друга с противоположных направлений. Эти ветры и волны с могучей энергией атаковали суда со всех сторон и взрывались оглушающими разрывами над ними, смертельными тисками удерживая их в своих железных объятиях, не позволяя им ни продвигаться вперед, ни вырваться из плена каким-либо другим маневром. Понимая чрезвычайную опасность положения, Колумб решил подвергнуться относительно меньшему злу, полностью убрав паруса и оставив «Нинью» на милость волн и ветров. Через некоторое время он увидел, что Мартин Пинсон сделал то же самое с «Пинтой», которая пронеслась в стороне, гонимая ветром и волнами, а затем исчезла в бушевавшем океане. Начиная с этого момента и на протяжении всей наступившей кошмарной ночи Адмирал посылал для «Пинты» сигнальные ракеты. Некоторое время она сообщала о себе ответными огнями, но потом ее полностью поглотила страшная штормовая ночь. Это случилось в часы перехода на 14 февраля.
С наступлением утра чудовищный шторм перерос в настоящий ураган. Обессиленные неравной борьбой с взбесившимся океаном, члены экипажа «Ниньи» неоднократно считали себя погибшими и трижды тянули жребий определить того или тех, кто в случае выживания должен был совершить паломничество к самым священным католическим храмам. В эти же смертельно опасные часы кто-то вспомнил, что на каравелле почти не осталось столь нужного в таких обстоятельствах балласта, так как за более месяц плавания запасы питьевой воды, продовольствия и вина значительно уменьшились, а запланированное взятие гравия или песка перед выходом из Эспаньолы просто забыли сделать. Чтобы немного исправить положение, вся команда, когда это было возможно и когда она физически могла это делать, принималась спешно и дружно наполнять пустые бочки морской водой.
Сам Адмирал, который, как и остальные члены экипажа, никогда не переживал подобного страшного шторма, будучи искренне верующим, стал склоняться к мнению, что Всевышний на сей раз действительно повелел, чтобы его жизнь закончилась в безднах океана. Но рассуждая далее над своей судьбой в эти роковые часы, он приходил к более оптимистичному выводу, полагая, что Бог, оказавший ему величайшую милость тем, что позволил именно ему из всего человеческого рода совершить историческое открытие «Индий», не мог теперь уже к концу столь длительного путешествия лишить его возможности сообщить об этом эпохальном достижении своим суверенам и всему миру и поэтому должен повелеть для него надежного возвращения в Испанию. Однако одна мысль о том, что он может погибнуть, не сообщив о своем открытии королям, в которое практически никто не верил, была для него самой страшной. Поэтому он решает изложить на пергаменте самое главное из того, что он хотел бы передать Изабеле и Фердинанду, и быстро составляет такое сообщение, которое завершает мольбой к нашедшему его доставить находку королям Испании. Затем он тщательно заворачивает его в провощенный материал и кладет в принесенную по его приказу большую деревянную бочку, которую выбрасывают в море. Об этом послании он ничего не говорит членам своей команды, которые усматривают в этом какой-то религиозный ритуальный жест во имя спасения каравеллы и ее людей. Поделился он этим только со своим личным дневником. Бочку, выброшенную в море Колумбом в ту страшную ночь, никому подобрать не удалось.
К концу дня 14 февраля небо стало немного светлеть, но ветер, сменившийся на северо-восточный, и волны продолжали бушевать с огромной силой. На следующее утро они увидели прямо перед собой на северо-востоке землю, которую некоторые сочли за Мадейру, лоцманы — за гору в Кастильи, а другие приняли ее за скалу португальского побережья. Адмирал был единственный из всех, кто правильно установил, что «Нинья» была около одного из Азорских островов, и направил ее к его берегу. Однако из-за сильного ветра и штормующего моря подойти к острову оказалось очень трудно. Много раз в течение целого дня, последующей ночи и еще одного дня приходилось менять курс, чтобы приблизиться к берегу. За это время из-за плохой погоды остров пропадал из поля зрения, вдалеке возникал совсем другой, а ночью отельными огнями о себе снова напоминал первый. 17 февраля уже после захода солнца Адмиралу удалось завершить обход всего острова в поисках якорной стоянки. Найдя ее, он наконец бросил якорь, но тут же потерял его. Пришлось всю ночь снова ходить вдоль острова, и только следующим утром, оказавшись опять на его северной стороне, «Нинья» смогла встать на якорь в более-менее подходящем месте. Бушующая стихия не позволяла каравелле приблизиться к берегу в течение целых трех дней! Теперь после всего открытого и пережитого, особенно за время страшнейшего урагана, сердца всех членов команды были переполнены невыразимой радостью возвращения на землю.
Бросив якорь, Колумб сразу же направил на берег лодку, чтобы установить, где все-таки они оказались. Выяснилось, что путешественники прибыли на самый южный из Азорских островов — Санта-Марию. Островитяне не могли поверить, что испанцы смогли прибыть к ним, так как в течение целых пятнадцати дней бушевал такой сильный шторм, каких никто там никогда не видел. Как стало известно несколько позже, эта зима оказалась самой холодной и с самыми мощными штормами на памяти людей. За ее месяцы в морях у берегов Европы и ее островов затонули сотни судов, а десятки других были выброшены на их побережье. В течение нескольких недель из-за необычно суровых погодных условий корабли не могли выйти из целого ряда европейских портов, в том числе из Лиссабона, а генуэзская бухта просто замерзла Центр основных штормов той зимой пришелся на район Атлантики к северу от Азорских островов, что создало на пути каравелл Колумба три холодных штормовых полосы необычной силы и продолжительности. С учетом этих обстоятельств вполне можно считать, что прибытие «Ниньи» в разгар таких штормов на Азорские острова оказалось действительно настоящим чудом—чудом, совершению которого в немалой степени способствовали удивительные таланты Адмирала экспедиции.
