Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника
Ну что ж, не повезло.
Лесничий еще некоторое время злился и ворчал, что такой поездки не придумаешь даже в наказание, и спрашивал Еменку, не задумал ли он испытать нашу выносливость.
Тамара разразилась звонким смехом и крикнула:
— Испугались, Федор Лаврентьевич?
— Дело не во мне. Я привык и к худшим дорогам. Но наши новички сейчас, наверное, чувствуют каждую косточку в теле. Да и вам ненамного лучше.
Я поспешил заявить, что чувствую себя прекрасно, Олег сказал то же самое. Тамара махнула рукой, на ее лице было написано спокойствие, и она не выдержала, чтобы не заявить:
— Ваши заботы совершенно напрасны.
Шульгин кисло улыбнулся.
Еменка с Чижовым ехали впереди и высматривали хоть какую-нибудь тропинку. Наконец нашли узкую звериную тропу.
Едва мы очутились в молодняке, как нас облепила мошкара, для которой заросли служили надежным укрытием от ветра и непогоды. Мошки кусали лицо, шею, и руки, и даже сетки, которые мы натянули на голову, не приносили облегчения. В них было невыносимо жарко, пот стекал по лицу.
Нас ожидало еще одно испытание: ехали по такому густому лесу, что совсем не могли сориентироваться. Вокруг ничего не было видно, кроме бесконечного множества деревьев и ветвей светло-зеленых лиственниц. Направление пути определял Еменка. Он вел прямо-таки с поразительной уверенностью. Каждый из нас внимательно следил за хвостом впереди идущей лошади, который в этом зеленом море был единственным ориентиром.
Как только мы выбрались из густого молодняка, начались «мягкие» места. И без того малая скорость передвижения стала еще меньшей. Лошади вязли в черной грязи, спотыкались о гнилые пни и корни упавших деревьев.
По словам Еменки, до Медвежьего озера оставалось всего четыре-пять километров.
Без каких-либо происшествий мы добрались, наконец, до Медвежьего озера. Оно лежало перед нами, отражая высокие берега и причудливо разбросанные скалы.
Свое название озеро получило благодаря медведям, которые водились вокруг в большом количестве, особенно много их было тут весной. Медведи ловили здесь рыбу, заходившую метать икру в два притока озера такими стаями, что вода бурлила, словно в котле. В это время медведи спускались с сопок и гор, оставляли дремучие леса и целые дни проводили около устьев речек в ожидании добычи.
На живописном месте, на небольшой прибрежной лужайке, стояла охотничья изба, так называемый балаган. Зимой она служила охотникам жилищем. Мы решили остановиться в ней и не разбивать палатки.
По неписаному закону тайги каждый, кто воспользовался балаганом, должен оставить его в таком же порядке, в каком застал. Даже нарубить дров для следующего, хоть и неизвестного постояльца.
Но на этот раз закон тайги был грубо нарушен. Балаган находился в плачевном состоянии, все свидетельствовало о том, что здесь кто-то похозяйничал. Был сорван кусок крыши, разорены полати, разбросаны дрова, лежавшие под навесом. Большая солонка, вырезанная из березовой чурки, перевернута, а соль рассыпана.
Мы немного привели все в порядок, но для удобства мы с Олегом поставили свою палатку возле балагана. Вторая палатка предназначалась Тамаре.
Еменка готовил чай собственного сбора. Взял из коробочки щепоть нарезанных желто-зеленых листьев какого-то растения и заварил их. Запах «чая» напоминал садовые ягоды. Такой же был и вкус.
Охотник объяснил, что это листья растущего в горах кустарника. Он цветет великолепными розово-фиолетовыми цветами и на местном наречии называется «пахучий прутик». Достоинство этого чая в том, что он якобы снимает усталость. Охотники пьют его после утомительных переходов.
Для всех нас этот чай явился новшеством. Даже лесничему Шульгину ничего о нем не было известно, хотя он утверждал, что знает тайгу, как свои пять пальцев. Больше всего нас заинтересовало его тонизирующее действие. По своим свойствам этот чай был подобен китайскому лимоннику или африканскому дереву кола.
Неожиданно раздался смех подошедшего Старобора:
— Петр Андреевич, не сердитесь на хозяина, это же медведь тут все перевернул! Озеро носит его имя, он и распоряжается как ему угодно.
Чижов в шутку поинтересовался, не придут ли медведи заявить свои права на ночлег. Пока Тамара и Старобор готовили ужин, мы осматривали окрестности. На высоких берегах озера тайга пылала красками позднего лета; между верхушками высоких сосен проглядывали Очертания далеких гор.
— Многоцветная осень в тайге непродолжительна, — говорил Чижов. — Но у озера наступление зимы всегда задерживается. Природа затем и создала озеро, чтобы путники могли здесь найти приют. С севера летят тысячи птиц. Когда приближается зима, они здесь могут по пути на юг передохнуть.
До зимы еще далеко, но слова Чижова напомнили нам о ней. Когда-то здесь были богатые места охоты на соболя, да и теперь обладатели драгоценных шкурок водятся в этих местах. Олег хотел поставить несколько капканов, но Еменка и Чижов отсоветовали: если бы даже какой-нибудь соболь и попался, то сдох бы с голоду, прежде чем мы опять вернемся к озеру.
Озеро славилось рыбой, и я решил в остающееся дневное время испытать рыбацкое счастье. Подготовил спиннинг, выбрал блесны, которыми хотел «прельстить» здешних рыб, и уже направлялся к воде, как меня позвала Тамара. Довольно неохотно я повернул обратно, так как рыболовная лихорадка иногда действует сильнее, чем охотничья. На мой вопрос, что ей нужно, девушка показала на седла:
— Лесничий утверждал, будто его лошадь перетерла седельную подпругу и из-за этого он тогда задержался в горелом лесу. Взгляните!
Я подошел к седлам и внимательно осмотрел седло вьючной лошади Шульгина. Оно было почти в порядке, если не считать нескольких торопливо сделанных крупных стежков, которые далеко не свидетельствовали о том, что подпруга была перетерта.
— Не понимаю, — довольно нервно заметил я, — зачем вы обращаете внимание на такие мелочи? Видно, что подпругу чинили. А что она не перетерлась — тем лучше.
— Пожалуй, вы правы, — несколько раздраженно ответила девушка. Только его оправдания мне не нравятся.
Я пожал плечами и подумал про себя, что только женщине все кажется таким подозрительным. Особенно когда дело касается мужчины, к которому она не питает особой симпатии.
Я спросил, проверила ли она также и седло Олега, просто так из предосторожности и предусмотрительности, как бы у него что-нибудь не случилось и молодой человек не ушибся.
Она немного покраснела и пробормотала:
— В сущности вы испытываете мою выдержку. В общем поступаете нечестно и переходите границу…
