Владимир Лизун - Глубина 4261 метр
Посылая кодовый запрос с ГОА «Мир» мы по ответу маяка измеряем расстояние до судна. Однако весьма проблематично определить направление, по которому нам нужно двигаться, т. к. гирокомпасы и магнитные компасы в высоких широтах Арктики не работают. Единственный способ определения правильности выбранного направления движения – по сокращению расстояния до маяка. Монитор системы навигации, на котором отображается расстояние до маяка, показывает, что мы находимся в 1500 метрах от нашего судна. Эмпирически, путем опробования разных направлений движения выбираем то, по которому сокращается расстояние до маяка. Таким образом, периодически меняя направление движения, мы приближаемся к желанной цели. Всплываем на глубину 100 метров и продолжаем методичные поиски, стараясь сократить до минимума расстояние до маяка. Всплываем до глубины 5 м. Мы уже практически подо льдом. Расстояние до маяка – 120 м. Учитывая то, что он висит на глубине 100 м, мы где-то очень близко от полыньи. Теперь правильный путь нам может указать видеокамера на корме аппарата, которая направлена вверх. Поиск чистой воды занимает уже около 40 минут. Мы движемся галсами, отслеживая расстояние от маяка и не давая ему увеличиваться больше 200 метров. Наконец, картинка на мониторе начинает светлеть, и вдруг мы видим, что над нами вода. Я поднимаю аппарат на поверхность. Сразу мы слышим тревожный, но очень решительный голос руководителя погружения Виктора Нищеты: «Продувайся!». Я продуваю цистерны главного балласта – пластиковые емкости объемом 1,5 куб. м. Из-под воды показывается оранжевая палуба аппарата. Мы всплыли в полынью, у самой кромки льда. Остальное было делом техники: движение аппарата под захват мощного крана по команде руководителя погружения, зацеп водолазом, прыгнувшим на палубу аппарата с надувной лодки «Зодиак», и подъем на борт НЭС «АФ». Второй аппарат проделал путь, аналогичный нашему, и всплыл на поверхность спустя час после нас. Операция прошла успешно – первая глубоководная операция обитаемых аппаратов подо льдом. Но главное дело, ради которого мы пришли сюда, в высокие широты Арктики, еще впереди – погружение в точке географического Северного полюса.
Мечта становится реальностью
1 августа 2007 года. До Северного полюса 50 миль. Ледокол «Россия» идет к цели, выворачивая огромные голубые глыбы толщиной 2–2,5 метра. Мы на НЭС «АФ» видим лишь результаты этой адской работы ледокола – удивительного творения ума и рук человеческих. Наш «Федоров» лишь наступает на эти глыбы и расталкивает их в стороны. Порой встречаются небольшие разводья, напоминающие маленькие пруды в степи, неправильной формы. Они затянуты сверху тонким слоем льда. Температура воздуха близка к нулю, температура воды на поверхности -3,5 °C. Собираемся с А.Чилингаровым и подводной командой для планирования наших действий на полигоне. Погружение планируем на 8 часов утра 2 августа. Однако до этого необходимо найти полынью либо сделать ее с помощью ледокола «Россия», который должен обколоть лед и освободить небольшое водное пространство от льдин винтами. В это водное пространство должен войти НЭС «АФ» и закрепиться на ледовых якорях левым бортом, освободив правый борт для операций с ГОА «Мир» и другими приборами. До начала погружений сотрудники навигационной группы ГОА «Мир» должны полететь на вертолете для расстановки гидроакустических маяков, которые предполагается поставить в отверстия во льду, пробуренные специальным электрическим буром. Четвертый маяк должен быть спущен с борта НЭС «АФ». Все это необходимо для обеспечения точной ориентации ГОА «Мир» подо льдом. 2 августа 2007 года. В 4 часа утра находим полынью размером примерно 100Х50 метров. В нее входит НЭС «АФ», притирается левым бортом к кромке льда, врезаясь в лед носом. Таким образом, для спуско-подъемных операций с аппаратами «Мир» остается узкая полоска неправильной формы шириной 20–25 метров. Навигаторы вылетают на вертолете расставлять гидроакустические маяки. Подводная команда собирается в трюме для подготовки аппаратов «Мир» к погружениям. В 9 часов 20 минут экипаж аппарата «Мир-1» в составе: Анатолия Сагалевича (командир), Артура Чилингарова и Владимира Груздева (наблюдатель) садятся в аппарат. Аппарат спускают на поверхность океана и по команде руководителя погружения Виктора Нищеты «Мир-1» уходит под воду в небольшом водном пространстве, обрамленном неровным «ледяным берегом».
Скорость погружения – 15 м/мин. Набираю побольше водяного балласта, аппарат ускоряется до 30 м/мин. Погружаемся. Обстановка внутри обитаемой сферы нормальная. Мы с Артуром слегка подначиваем друг друга, что создает непринужденную обстановку. Владимир смотрит в иллюминатор. Я включил небольшой светильник, чтобы ему было видно обитателей глубин. За иллюминатором – очень мелкий планктон. Иногда встречаются желетелые небольших размеров. На 800 метрах Владимир увидел кальмара, затем креветку, другую, третью. Все они очень маленьких размеров по сравнению с теми, которых мы обычно видим в океане. Это, очевидно, связано с дефицитом кислорода, поступающего с поверхности. Его поступление ограничивается коркой льда, лимитирующей обмен между океаном и атмосферой. На глубине 2000 метров включаю эхолот, который имеет максимальный диапазон 1000 м. На мониторе на глубине 3000 м отображается четкая отражающая граница, но она не такая плотная, как обычно отображается донная поверхность. Артур говорит: «Дно». «Нет – говорю я, – это, по-видимому, скачок плотности, поскольку отражение слегка размазано». На навигационном дисплее – четкая картинка с тремя маяками, дальности до которых приходят регулярно. Судя по этим данным, аппарат слегка сносит на северо-запад. На глубине 2500 м аппарат уже в 500 метров от исходной точки погружения. Аппарат идет вниз, не сбавляя скорости. Ведь нам необходимо как можно быстрее достичь дна, чтобы снос аппарата в процессе погружения в толще воды был минимальным. Ведь после выполнения работ на дне нужно будет догонять судно и полынью, которые дрейфуют. И нужно сделать все, чтобы расстояние до них было как можно меньше. Я говорю: «Мы в 500 метрах от полыньи по горизонтали». Артур сразу спрашивает: «А у тебя хватит энергии аккумуляторов, чтобы покрыть это расстояние?». Он погружается в первый раз, но смотрит в корень. Не прошли даром уроки ликбеза внутри аппарата на поверхности. Я успокаиваю: «Мы пока не “съели” и пяти процентов нашей энергетики. Ну, а если что, ты добавишь из своего резерва». «Из какого резерва?» – спрашивает Артур серьезно. «У Вас в Думе – большой резерв!» – говорю я. «Сказал бы раньше – я бы выписал», – отвечает он. Все смеемся. Такие шутки необходимы, они создают спокойную, дружескую, рабочую атмосферу. По мере приближения к отметке 3000 метров отражение на эхолоте становится все бледнее, а при прохождении этой глубины вдруг перестают приниматься ответы от гидроакустических маяков. Мы остаемся без навигационных данных, и дальше идем с надеждой, что нас снесет не так сильно. В 11.59 проходим глубину 4000 м. Эхолот показывает, что до дна остается 260 метров. Я включаю насос высокого давления, чтобы откачать часть водяного балласта и мягко сесть на дно, снизив скорость погружения. Включаем забортные светильники. Приближается дно. И вот он, желанный миг: мы видим дно – время 12 часов 08 минут. Впервые в истории человек увидел дно Северного Ледовитого океана в точке географического Северного полюса! Мы не увидели ничего выдающегося: лишь желтовато-бурый осадок, ровный, без углублений и холмиков. Унылый ландшафт украшают колонии небольших белых актиний, плотность поселений которых составляет 1–2 экземпляра на квадратный метр. Мы втроем садимся перед телекамерой и я сообщаю наверх: «12 часов 08 минут. Аппарат «Мир-1» сел на дно океана в точке географического Северного Полюса на глубине 4261 м. Благодарю всех участников этого исторического события».
