Михаил Певцов - Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь
В Урунгу водится множество рыбы, а именно: окуней, чебаков, карасей (в заводях и озерках) и пескарей. Других видов, несмотря на все усердие наших казаков, преследовавших на каждом ночлеге всевозможными самодельными снастями водных обитателей Урунгу, не было поймано ни одного, и даже не случалось никому и видеть, а потому весьма вероятно, что их вовсе нет. Моллюсков в самой реке тоже не встречалось, но в заводях и прибрежных пресных озерках живут: Anodonta anatina, Limnaeus stagnalis et L. ovatus {20}.
Следуя первые пять станций по самой долине Урунгу, мы избирали ночлежные пункты всегда на берегах реки, где повсеместно находили превосходный подножный корм и множество сухого валежника и плавника для топлива. Единственным неудобством этих стоянок были комары, тучами осыпавшие нас в тихую погоду перед солнечным закатом, но и те часов около 10 вечера исчезали от ночной прохлады, и мы могли с этого времени предаваться на досуге созерцанию здешней дикой, но преисполненной прелести и новизны природы, при шумном ропоте реки, веселых трелях соловья и унылых мотивах, напеваемых какой-то пташкой почти целые ночи в соседних лесах.
Широкая вначале, в нижних частях реки долина Урунгу в юго-восточном направлении, т. е. вверх по течению, вообще суживается, но неравномерно: окаймляющие ее высокие обрывы то сближаются верст на 6–5, то снова расходятся верст на 15 и даже на 20. Только в 160 верстах от Булун-Тохоя начинается решительное сужение долины, но и здесь река в иных местах течет ущельем верст 10 или 20, потом долина опять расширяется от 5 до 8 верст, а ограничивающие ее обрывы переходят часто в таких местах в пологие скаты, по которым легко спускаться к реке. Сообразно с шириной долины и дорога первые пять станций, т. е. около 160 верст, пролегает по самой долине, а потом, когда река входит в ущелье, поворачивает в сторону, на плоскогорье, но на ночлежные пункты выходит снова к реке в тех местах, где долина ее расширяется и представляет удобные караванные станции.
Местность по обеим сторонам долины Урунгу представляет сначала нагорную равнину, возвышающуюся от 300 до 400 футов над уровнем реки и усеянную сплошь острым и угловатым щебнем, галькой и гравием. Верстах в 80 от Булун-Тохоя на этой равнине начинают показываться кое-где низенькие, удлиненные скалистые хребтики, торчащие в виде гребней, с продольным направлением от С.-З.-З. к Ю.-В.-В. Чем далее к востоку, тем чаще и чаще встречаются такие хребтики, увеличиваясь и по высоте своей в этом направлении. В 160 верстах от Булун-Тохоя описываемая нагорная равнина переходит в холмисто-скалистое плоскогорье, а близ Южного Алтая она представляет уже гористую страну, в которой часто встречаются гольцы и даже целые обнаженные скалы.
На всем пространстве от Булун-Тохоя до подножия Южного Алтая эта высокая земля представляет безводную пустыню, покрытую самою скудною растительностью, состоящею из двух или трех видов тощего вереска и стольких же видов колючих кустарников. Лишь кое-где в плоских котловинах с блестящей светло-желтою суглинистой почвой можно встретить небольшие насаждения редкого и низкорослого чия, этого верного признака скрытой в подпочве влаги, и жалкие кустики карагана (Caragana frutescens). Если бы аэронавту случилось когда-нибудь пролетать над этой страной, следуя вверх по р. Урунгу, то взорам его представилась бы внизу земля сначала ровная, потом постепенно всхолм-ляющаяся и близ Южного Алтая переходящая уже в настоящую гористую страну, усеянную гольцами и скалами. Среди этой пустынной земли он увидел бы глубокую корытообразную ложбину, сначала очень широкую, потом суживающуюся и местами переходящую в дикое ущелье, а на дне ее, если бы это было летом, он усмотрел бы разноцветную ленту с зеленой серединой и бледно-желтыми каймами, извивающуюся подобно гигантской змее. Зеленая полоса — это лиственные леса, осеняющие берега Урунгу, а бледно-желтые каймы — насаждения чия, примыкающие к лесной полосе. Он заметил бы также, что в среднем и верхнем течениях реки, где она местами несется с страшной скоростью в ущельях, зеленая полоса значительно суживается, а бледно-желтые ее каймы исчезают совершенно и появляются снова в тех местах, где ущелье расширяется в долину.
Река Урунгу, как показали наблюдения, совершала лишь незначительные перемещения, или качания, в своей широкой долине, по крайней мере в современную эпоху. Совершенное отсутствие вдали от реки ее древних русел или стариц, которые лежат только вблизи теперешнего живого русла, — лучшее тому свидетельство. Геогностическое строение самого дна долины подтверждает то же самое. При шурфовании его, начиная в 75 верстах от Булун-Тохоя, до глубины 3 сажен и в расстоянии около 200 сажен от реки, везде открыты только одни наземные наносы с окрестных высот и никаких следов речных наносов. Напротив, во всех шурфах были найдены даже на глубине 7 футов корни кара-гана в естественном положении, свидетельствовавшем, что этот кустарник тут рос и тут же на месте своего роста был погребен под наносами с окрестного плоскогорья. Речные же наносы встречаются только вблизи реки, в области, подвергавшейся ее качаниям и периодическим разлитиям.
Что же касается до окрестного плоскогорья, то на поверхности его, начиная почти от меридиана оз. Бага-нора, местами заметны плоские сферические вспучения, в центральных частях которых покоятся массивные остроугольные обломки твердых пород: мелафира, фельзита и кремнистого сланца, постепенно мельчающие по радиальным направлениям и переходящие далее в острый, а потом в угловатый щебень. На каждой из вершин этих плоских выпуклостей лежат обломки, принадлежащие одной и той же породе, т. е. порознь тождественные друг другу. Уже при первом взгляде на эти вспучения с столь характерными признаками рождается мысль о существовании тут прежде гор, от которых ныне остались едва заметные следы. Щебень, покрывающий всю окрестную местность, незаносный и непрокатанный, что свидетельствует острота его углов, а принадлежит, без сомнения, горным массам, тут же распавшимся. Гальки же, рассеянные на поверхности, по преимуществу белые кварцевые и образовались, по всей вероятности, из включений пород, составлявших местные горные массивы. Однако справедливость требует сказать, что ближе 80 верст от Булун-Тохоя нам не случалось видеть обнажений твердых пород ни на поверхности плоскогорья, ни в обрыве, которым оно ниспадает в долину и который на всем пространстве от Булун-Тохоя состоит из желтой, местами красновато-желтой неслоистой песчанистой глины. В 80 верстах от Булун-Тохоя появляются на поверхность плоскогорья длинные, низенькие, совершенно обнаженные хребтики мелафировые, фельзитовые и кремнистого сланца. Те же самые породы обнажаются здесь и в глубоких оврагах, выходящих в долину. Таким образом, не подлежит сомнению, что аллювиальная стлань из щебня, гальки, дресвы и гравия, смешанных с суглинком и глиной, представляющая поверхностное наземное образование плоскогорья, покоится по крайней мере начиная в 80 верстах от устья Урунгу, на твердых породах, продолжающихся, вероятно, и на дне долины, но на глубинах, недоступных непосредственным наблюдениям. На поверхности же плоскогорья, независимо от хребтов, продолжают еще чаще повторяться уже описанные признаки распавшихся на месте гор.
