Альпы. От Любляны до Лиона и от Мюнхена до Милана - Эндрю Битти
Тем не менее поколениями швейцарцев священная для них хартия Рютли хранилась благоговейно и бережно. В настоящее время документ выставлен на всеобщее обозрение в специально выстроенном музее в Швице, городе к северу от Люцернского (Фирвальдштетского) озера, который дал свое имя народу этого района, а со временем и всей стране. (Кантон к тому же подарил Швейцарии и национальный флаг: знакомый всем симметричный жирный крест в 1240 году был гербом кантона Швиц, а в качестве флага Швейцарской Конфедерации его приняли в 1848 году.) Подлинник документа — хранящийся в специальном футляре за пуленепробиваемым стеклом пергамент — на вид меньше и скромнее, чем можно было бы ожидать: размером с лист бумаги формата А4, он опален по краям, судя по многочисленным следам сгибов, его неоднократно складывали. Однако написанный убористым почерком текст прекрасно читается, порыжевшие и выцветшие чернила отчетливо видны на матово-кремовом пергаменте. К нижнему краю на ленточках прикреплены три круглых потертых печати; четвертая печать, Швица, в какой-то оставшийся неизвестным момент долгой и почитаемой жизни документа канула в историческое забвение.
В то же время сам луг Рютли приобрел статус национальной святыни, став объектом паломничества. До него можно добраться по крутой тропе, которая уходит вверх от плавучей пристани на Люцернском озере, а можно избрать альтернативный путь — по извилистой дороге из ближайшей деревни Зеелисберг. Хотя здесь бывает весьма многолюдно 1 августа, когда отмечается Национальный день Швейцарии и поле Рютли оказывается в центре празднеств, в остальное время года оно по большей части вновь возвращается к прежнему бытию, становясь полосой открытого луга, каким и было за семь столетий до того, когда на нем встретились представители кантонов. На лугу установлен флагшток, а сквозь деревья внизу виднеется окутанное туманами озеро, но больше ничего нет. Когда я приехал сюда, то здесь кроме меня никого не было, и слышалось лишь хлопанье на ветру слегка потрепанного флага, да еще пели птицы и стучали по деревьям тяжелые дождевые капли (район вокруг Люцерна славится едва ли не беспрестанно идущими дождями). Озера не видно за пеленой низких серых облаков, и время от времени доносится гудок невидимых за ними катеров на озере или гудки и громыхание поезда, который на дальней стороне озера с лязгом преодолевает подъем к Сен-Готарду. Один финальный штрих: всего в нескольких шагах от флагштока находится действующая ферма, и картину довершает соответствующая пейзажу аккуратно сложенная поленница, а коровы в загонах украшены позвякивающими колокольцами.
Чтобы привлечь внимание швейцарской нации к историческому лугу, а заодно подчеркнуть единство конфедерации, был осуществлен весьма оригинальный проект: у Рютли начинается длинная пешеходная тропа, Wegder Schweiz. Ее открыли в 1991 году в честь семисотлетней годовщины основания страны, и проходит она вокруг Урнерзее к Бруннену. Тропа разделена на участки, представляющие двадцать шесть кантонов, — в том порядке, в каком те присоединялись к конфедерации (от первых четырех, в 1291 году, до кантона Юра, вступившего в союз в 1979 году). Каждому кантону соответствует отрезок тропы, длина которого пропорциональна его населению (что составляет по пять миллиметров тропы на каждого гражданина Швейцарии); самым коротким участком, всего в семьдесят один метр, представлен Аппенцель Иннерроден. На то, чтобы пройти по всей тропе, потребуется пара дней (или один, но очень длинный день); тропа идет то вверх, то вниз, одни ее участки тянутся вдоль самого берега озера, другие — высоко над водой, и вскоре прогулка по ней становится утомительной и неинтересной для всех, за исключением самого преданного любителя пешей ходьбы.
Вильгельм Телль
В образе Вильгельма Телля, бородатого охотника из Альтдорфа, воплощено национальное самосознание Швейцарии; ни в одной другой стране нет похожего на него фольклорного героя. Действие легенды о Телле, бросившем смелый вызов посягательствам Габсбургов, разворачивается в разных местах вокруг Урнерзее, в том числе и в самом Альтдорфе, городе на южной стороне озера, возле Флюэлена, и на природе, среди отдаленных скал, на берегу, у кромки воды. Как и в любом хорошем приключенческом повествовании, в истории о Вильгельме Телле (по крайней мере, в переложении Шиллера) помимо героя есть и злодей — персонаж, которого зрители встречают шиканьем и неодобрительным свистом. Это австриец Герман Геслер, отправленный сюда Габсбургами, дабы приструнить местных жителей и заставить их повиноваться имперской политике. В пьесе Шиллера Геслер говорит о швейцарцах: «Языки дерзки у этих горцев непокорных... О, я сломлю их дерзкое упорство, я подавлю кичливый дух свободы!», а австрийский надсмотрщик на строительстве новой крепости Геслера в немногих словах выражает отношение Габсбургов к швейцарцам: «Бессовестный народ!.. Коров доить вам только да лениво всю жизнь таскаться по своим горам!» Телль ненавидит австрийцев, и, глядя на строящуюся новую крепость, он указывает на горы и обращается к ним: «Твердыни гор — вот вольности оплот!.. Природным горцам горы не страшны».
Начинается история с события, которое наверняка только лишь усугубляет и без того напряженную политическую обстановку в Альтдорфе. В центре городской площади Геслер приказывает установить шест, надев на него свою шляпу. За этим провокационным шагом стоит не просто прихоть диктатора, но и определенное намерение — каждый, кто проходит мимо шеста, должен склониться перед шляпой, тем самым выказав почтение Геслеру и грозным Габсбургам. Городской глашатай Альтдорфа у Шиллера такими словами сообщает жителям города о новой гражданской повинности:
Народ кантона Ури! Эту шляпу
На шест высокий в Альторфе наденут
И выставят на видном месте там.
И вот ландфохта Геслера приказ:
Пусть шляпе та же воздается почесть,
Что и ему. Пусть каждый перед нею,
Смирясь, без шапки станет на колени,
Чтоб император знал ему покорных.
Лишится тот именья и свободы,
Кто вздумает приказом пренебречь.
Реакция горожан на этот приказ вполне предсказуема. «Еще одна ландфохтова затея! Фохт поклоняться шляпе нам велит. Да было ль что подобное на свете?.. В ком честь жива, не стерпит поруганья!» — возмущаются они. И, разумеется, в следующей сцене Телль выказывает свой протест: он осмеливается пройти мимо шеста, не отдав почтения шляпе. И в наказание за дерзость Геслер выносит Теллю один из самых знаменитых в истории приговоров.
Если Телль сумеет попасть стрелой в яблоко на голове своего сына, то его оставят в
