Богуслав Шнайдер - Золотой треугольник
За примерами не нужно ходить далеко.
Случай с двадцатидвухлетней медсестрой Ритой Найтингейл, задержанной в бангкокском аэропорту с пакетом героина, привлек к себе внимание всего мира. Суд приговорил ее к двадцати годам лишения свободы. Жестокость приговора вызвала немало протестов. Но безрезультатно. Верховный суд отклонил ее прошение, и теперь ей остается лишь уповать на амнистию или на смягчение приговора, иными словами — на милость короля или королевы, проявляемую чрезвычайно редко. Не исключено, что королеву Сирикит тронет молодость Риты и по случаю дня своего рождения она сократит ей срок заключения, но такое может произойти очень нескоро — чтобы другим было неповадно. А меж тем тюрьма, несомненно, наложит отпечаток на всю дальнейшую жизнь англичанки.
Баллок и Борсестер рассчитывать на королевскую милость не могут. В мире, где за контрабанду наркотиками сажают в тюрьмы кинозвезд и популярных футбольных форвардов, судьба обыкновенных бандитов не вызывает интереса газетных репортеров, для которых это просто два ничего не значащих имени. Их даже не пожалеют, особенно в семьях, где от героина погибли дети.
Законы Таиланда более снисходительны к жертва наркотиков, нежели к тем, кто эти наркотики поставляет. Наркоману грозит менее жестокое наказание, чем торговцу; квалифицированный химик, перерабатывающий опий-сырец в героин, наказывается строже, чем полуграмотный контрабандист. Естественно, имеют значение и количество и вид конфискованных наркотиков.
Задержанные, имевшие при себе в момент арест менее десяти граммов героина, под залог отпускаются на свободу. По закону они должны впоследствии пред стать перед судом. Но, конечно, они не станут ожидать процесса. Почти все стараются раздобыть фальшивый паспорт и исчезнуть из страны, точно за спиной у них ожил огнедышащий вулкан. Пусть уж лучше пропадет залог!
Однако все это уже не касалось заключенных, переполнявших тюремные камеры. Бездеятельность притупила их чувства, все воспоминания уже исчерпаны. Они слишком хорошо знают друг друга и потому предпочитают молчать. Кое-как влачат они существование в тесных загонах, без пения птиц и без запаха цветов без единого приветливого слова. И без надежды.
Высокая белая стена с галереями наверху скрывает тюремные здания. Каменные сторожевые башни по углам зевают от скуки: караульные солдаты покинули их, перебравшись на галерею, откуда можно переброситься словечком-другим с девчонками.
И все-таки эта неприглядная тюрьма стала местом паломничества, которое привлекает сюда иностранцев. Они не задерживаются в Бангкоке, спешат на север. Им до мелочей знакомо понурое, не обозначенное ни в одном путеводителе здание. Оно привлекает их больше, чем королевский дворец и Изумрудный Будда. Для них это самое важное здание во всей Азии. Это родители заключенных-иностранцев, которые приезжают сюда, чтобы, может быть, в последний раз увидеть своих детей и попытаться испросить для них милость.
Разумеется, тщетно.
Облава
— В шесть часов на улице начнется облава. Будьте осторожны, — с едва заметной улыбкой предупредил китаец — арендатор общежития.
Во время облавы полиция перекрывает все выходы из отеля, бара, улицу и даже целый квартал. Подозрительных лиц обычно без долгих церемоний заталкивают в автофургоны, которые нельзя открыть изнутри, и увозят на допрос. Эти фургоны в Чехии называют «зеленым Антоном», а здесь — «черная Мэри».
Я с нетерпением ждал вечера и размышлял, откуда китайцу известно о готовящейся акции.
Предсказание сбылось. Ровно в 6 часов на улицу Мани Нопарат ворвался отряд полицейских. Из машин высыпали плечистые парни с автоматами. На углу маленькой улочки, ведущей к нашему отелю, возле тяжелого мотоцикла с рацией расхаживал полицейский, поминутно поправляя мотоциклетные очки.
Полицейские свистки пронзительно перекликались с разных углов. Патрули перекрыли оба конца улицы. Каждый, кто проходил мимо одетого в форму стража закона, должен был поднять руки и подвергнуться обыску. Полиция останавливала и автомашины. Шофер выходил, один из полицейских осматривал багажник, другой держался в стороне, словно опасаясь того, что может быть спрятано внутри. Между тем его коллега быстрым взглядом окидывал внутренность машины; только после этого шофер предъявлял документы и ждал, когда ему махнут, посылая ко всем чертям.
Я присел на парапет у канала. Меня никто не окликнул, хотя при подобных акциях полиция обыкновенно не жалует любопытных. Я размышлял, что, собственно, эти парни ищут. Наркотики? Оружие? Запрещенную литературу?
Героин — удобный для хранения порошок, его легко спрятать и в шине, и в порожке автомобильной дверцы, и в канистре для бензина, и в обшивке кресел. Тайник нередко мог обнаружить лишь механик, когда разберет автомобиль на отдельные детали, да еще каждую деталь внимательнейшим образом измерит и взвесит. Велосипедисты провозят героин в велосипедных рамах, крестьяне — в мешках с рисом, однако ничего такого при беглом осмотре не обнаружишь. Итак, если облава не позволяет схватить преступника с поличным, то для чего она? Для предостережения? Но кого она должна предостеречь?
Соскочив с парапета, я направился к полицейским. Ужасно хотелось провести хоть одну ночь в полицейском участке, посмотреть вблизи на работу таиландской полиции. В нескольких метрах от ближайшего супермена в форме я остановился и перешел на другую сторону. Приблизился к следующему патрулю и повторил свой маневр. И что же? В мою сторону никто даже головы не повернул.
Я побрел к отелю. На узкой улочке какой-то толстый офицер выкрикивал по рации приказания — он выглядел словно Наполеон во время сражения под Аустерлицем.
— Нет ли у тебя полиэтиленового мешочка? — спросил я у китайца и в нескольких словах объяснил ему, в чем дело. Дескать, я хочу, чтобы меня арестовали.
Он заулыбался:
— Сейчас сделаем, — и стал шарить по полкам. — Офицер, который там стоит, Прасад, самый большой болван в городе. Командует отрядом уголовной полиции, а пыжится, словно ему принадлежит полкоролевства. Меня ненавидит. Завидует моим успехам. У него тоже небольшой отель — неподалеку отсюда, но туристов туда калачом не заманишь. Он уже несколько раз устраивал облаву прямо здесь, у меня. Грозил моим клиентам неприятностями и сманивал их переехать к нему.
Продолжая говорить, китаец достал полиэтиленовую пленку. Перегнул пополам, потом зажег свечу, взял линейку, обернул ее полиэтиленом и подержал над пламенем. Края пленки склеились, получился маленький аккуратный мешочек.
