Джек Лондон - Cердца трех
— Ну что, старый пират? — сказал он с усмешкой. — Кажется, два твоих потомка сегодня чуть было не всадили друг в друга по несколько пуль, да еще из автоматического револьвера, а это, старик, не то что твой допотопный пистолет!
С этими словами незнакомец подошел к старинному, сильно побитому и изъеденному червями сундучку. Приподняв крышку, на которой была вырезана буква «М», он снова обратился к портрету:
— Эх ты, старый пират-валлиец! Ничего-то мне от тебя не досталось в наследство, если не считать старого тряпья да еще наружности! Да, сходство поразительное!.. А что, не переодеться ли мне в костюм старика? Эх, старина, подожди — сейчас увидишь, что и из меня вышел бы неплохой пират! Пожалуй, и это дельце при Порт-о-Прэнсе я обстряпал бы не хуже тебя самого.
Продолжая говорить, молодой потомок сэра Генри стал натягивать на себя истрепанную, изъеденную молью одежду, найденную им в сундуке.
— Ну вот я и разоделся в твое старое тряпье! Сойдите-ка с полотна, многоуважаемый предок, и скажите: есть ли сейчас хоть капля разницы между нами?
Теперь, когда молодой человек надел старинный костюм сэра Генри вместе с поясом, на котором висели кинжал и два тяжеловесных кремневых пистолета, сходство между живым потомком и портретом давно умершего и успевшего обратиться в прах предка было еще более поразительным.
Ветра свист и глубь морская!Жизнь недорога. Эгей!Там, спина к спине, у гротаОтражаем мы врага!
Молодой человек запел, аккомпанируя себе на гитаре. Чем дольше он пел, тем больше ему казалось, что портрет предка теряет свои очертания. Вместо него молодой человек увидел другую картину.
Прислонившись спиной к грот-мачте, с длинным кривым кинжалом в руке стоял сам старый пират. Перед ним полукругом толпились матросы-головорезы в фантастических одеяниях. А с другой стороны, прислонившись спиной к мачте, стоял другой человек, одетый в одинаковый с сэром Генри костюм; он тоже удерживал тесный полукруг взбунтовавшихся матросов. Таким образом, весь экипаж окружил кольцом грот-мачту и стоявших спиной к спине пиратов.
Яркие образы, порожденные воображением молодого человека, вдруг исчезли; его видения прервал звук лопнувшей струны, которую он, увлекшись, слишком сильно дернул. Наступило молчание. Молодому человеку показалось, что в этой тишине портрет сэра Генри вышел из своей рамы и приблизился к нему. Как живой стоял перед ним старый пират; он дергал его за рукав, словно приказывая куда-то идти; а губы, казалось, шептали замогильным голосом:
Там, спина к спине, у гротаОтражаем мы врага!
Молодой человек, повинуясь то ли приказанию призрака, то ли какому-то интуитивному внутреннему побуждению, вышел из хижины и направился к морю. Очутившись на берегу, потомок Моргана кинул взгляд на другой берег узкого пролива. Там, на острове Быка, он увидел своего недавнего противника. Фрэнсис Морган стоял, прислонившись спиной к высокой коралловой скале, и отбивался от толпы полуголых индейцев, яростно размахивавших мачете. Единственным оружием ему служило огромное полено, очевидно, выброшенное волнами на берег, которым он яростно размахивал в воздухе.
Еще немного, и Фрэнсис несомненно бы погиб. Кто-то из дикарей хватил его камнем по голове так, что у него от удара потемнело в глазах. Как раз в этот миг ему почудилось странное видение, которое окончательно убедило его в том, что он уже умер и перешел в царство теней: сам старый пират сэр Генри летел ему на помощь, размахивая своим кинжалом. Еще невероятнее было то, что призрак крушил индейцев направо и налево, распевая громким голосом:
Ветра свист и глубь морская!Жизнь недорога. Эгей!Там, спина к спине, у гротаОтражаем мы врага!
У Фрэнсиса подкосились колени и он тихо опустился на землю; но перед тем как потерять сознание, успел увидеть, как индейцы под натиском фантастического существа рассеялись и обратились в бегство. Их крики: «Боже милосердный! Спаси нас, мадонна! Это дух старого Моргана!» — еще звучали в ушах Фрэнсиса, когда сознание окончательно его покинуло…
Открыв глаза, молодой миллионер увидел, что лежит в небольшой, крытой травой хижине — той самой хижине, скрытой в глубине острова Тельца. Не успел он еще вполне прийти в себя, как узнал лицо сэра Генри, глядевшее на него с портрета на стене. А рядом очутилась копия портрета, впрочем, несколько помолодевшего, — копия, бесспорно, обладавшая всеми свойствами материальных тел, ибо этот двойник портрета поднес к губам Фрэнсиса кружку с виски и велел ему сделать глоток. Но Фрэнсис не стал пить и вскочил на ноги. Некоторое время он и незнакомец пристально смотрели друг на друга, затем, словно что-то одновременно их подтолкнуло, оба перевели взгляд на портрет, чокнулись кружками в знак уважения к памяти старого пирата и лишь после этого выпили залпом виски.
— Вы мне сказали, что происходите из рода Морганов, — заговорил незнакомец. — Я тоже Морган. Вот этот пират был моим родоначальником. А вы?
— Я тоже его потомок, — ответил Фрэнсис. — Мое имя Фрэнсис. А вас как зовут?
— Генри — в честь оригинала портрета. Мы с вами, очевидно, дальние родственники. Я сейчас занят поиском сокровищ старого рыжего скряги.
— Я тоже к ним подбираюсь, — сказал Фрэнсис, протягивая руку. — Но только без дележа. К черту всякие дележи!
— В вас говорит кровь Морганов, — проговорил Генри и одобрительно улыбнулся. — Пусть весь клад достанется тому, кто его первый найдет. Вот уже шесть месяцев как я тут работаю. За это время успел изрыть весь остров вдоль и поперек, но нашел только этот сундук со старым тряпьем. Богатства сэра Генри я постараюсь у вас отнять; но если понадобится, вы только затяните песнь старого пирата, и я в любой момент приду вам на помощь, сколько бы ни было вокруг врагов.
— Замечательная песня! — сказал Фрэнсис. — Я должен выучить ее наизусть. Ну-ка, начинайте!
И молодые люди снова подняли кружки и, чокнувшись, запели:
Там, спина к спине, у гротаОтражаем мы врага!
Глава III
Сильная головная боль вскоре заставила Фрэнсиса умолкнуть. Он обрадовался, когда Генри, уложив его в свой гамак, сам отправился на «Анжелику», чтобы передать капитану приказания молодого американца. Фрэнсис велел Трефэзену стать на якорь, но не отпускать матросов на берег. Лежа в гамаке, Фрэнсис погрузился в глубокий сон. Только на следующий день, поздно утром, он проснулся и объявил, что голова у него снова свежа, как обычно.
