Жюль Верн - Великолепная Ориноко
Наши путешественники собирались провести в Ла-Урбане только одну ночь. Поскольку они прибыли в пять часов, то у них в запасе был целый вечер, чтобы пополнить запасы мяса и овощей, в изобилии имевшихся в Ла-Урбане.
Они обратились за помощью к алькальду[76], и тот с радостью предложил им свои услуги и предоставил в их распоряжение свое жилище. Как главе гражданской администрации ему вменялось в обязанность следить за соблюдением порядка и на суше, и на воде. У него была жена, тоже мулатка, и полдюжины детей, крепких и здоровых мальчиков и девочек от шести до восемнадцати лет.
Узнав, что господин Мигель и двое его коллег — важные лица из Сьюдад-Боливара, он рассыпался в любезностях и пригласил их провести вечер у него дома. Пассажиры «Гальинеты» также были приглашены, что очень обрадовало Жана, так как он надеялся узнать об участи своих соотечественников, которые не выходили у него из головы.
А Вальдес и Мартос занялись прежде всего пополнением запасов сахара, иньяма[77], а главное, маниоковой муки, из которой обычно здесь пекут хлеб.
Обе лодки пристали к довольно крутому берегу в глубине маленькой бухточки, где уже были пришвартованы несколько куриар и рыбачьих лодок. Там же находилась и пирога двух французских исследователей, Жака Эллока и Жермена Патерна. Уже шесть недель о них не было никаких известий, что очень тревожило ожидавших их в Ла-Урбане матросов.
Поужинав, путешественники отправились в гости к алькальду. Вся семья собралась в большой комнате, меблировка которой состояла из стола, обтянутых оленьей кожей табуреток и охотничьих трофеев на стенах. Были приглашены также «именитые граждане» Ла-Урбаны, один из которых жил в соседнем селении. Жан знал об этом человеке из рассказа господина Шафанжона, который нашел у него самый сердечный прием. Вот что он об этом рассказывает: «Господин Марчаль, уже почтенного возраста венесуэлец, пятнадцать лет назад обосновался в Тигре, расположенной недалеко от Ла-Урбаны, выше по течению. Он оставил политику и занялся животноводством. Его ферму, где было около сотни голов скота, обслуживали несколько пеонов и члены их семей. Вокруг фермы простирались поля маниоки, маиса[78], сахарного тростника, росли великолепные банановые деревья. Всего этого с избытком хватало для процветания маленького счастливого мирка».
Какие-то дела привели господина Марчаля в Ла-Урбану одновременно с нашими путешественниками. Он прибыл на своей куриаре в сопровождении двух слуг, а так как он остановился у алькальда, то, естественно, оказался в числе приглашенных.
Эта вечеринка в затерянной среди льяносов деревушке ничем не напоминала великосветский прием. Вместо тонких закусок, изысканных сладостей, дорогих вин и ликеров были поданы пирожные, приготовленные хозяйкой дома и ее дочерьми, и восхитительный кофе, но, главное, гости нашли здесь сердечное тепло и искреннее гостеприимство.
Господин Марчаль испытывал истинное наслаждение, беседуя с Жаном де Кермором на своем родном языке. Он рассказал, что пять лет назад его соотечественник побывал у него на ферме, где провел, к сожалению, всего несколько дней.
— Он так спешил снова отправиться в путь! Это был смелый исследователь, истинный первопроходец. Пренебрегая опасностью, рискуя жизнью, он добрался до истоков нашей великой реки. Такой француз делает честь своей родине! — с жаром воскликнул почтенный венесуэлец.
Когда господин Марчаль и алькальд узнали о цели путешествия господина Мигеля и его коллег, они, как показалось Жану, с удивлением переглянулись. По всей вероятности, для них этот вопрос давно был решен в пользу мнения господина Мигеля.
Хотя господин Марчаль не интересовался Сан-Фернандо и имел определенное мнение относительно Атабапо и Гуавьяре, он тем не менее поддержал членов Географического общества в их намерении добраться до места слияния трех рек.
— В любом случае это принесет пользу науке, и, кто знает, может быть вам господа, удастся сделать какое-нибудь открытие.
— Это наша мечта, — ответил господин Мигель, — ведь мы собираемся посетить малоизученный район и, если нужно, мы отправимся из Сан-Фернандо дальше вверх по течению.
— И доберемся... — продолжил господин Фелипе.
— Хоть до самых истоков! — закончил господин Баринас.
Сержант Марсьяль плохо улавливал смысл разговора, потому что Жан переводил ему лишь отдельные фразы. Он никак не мог взять в толк, каким образом люди, если, конечно, они не сумасшедшие, могут интересоваться тем, «из какой дырки вытекает река».
— В конце концов, — пробормотал он, — будь люди благоразумнее, незачем было бы строить столько сумасшедших домов.
Затем речь зашла о двух французах, возвращения которых тщетно ожидали в Ла-Урбане. Алькальд встречал их, когда они прибыли в Ла-Урбану, господин Марчаль тоже знал их, так как они провели один день на его ферме в Тигре.
— И с тех пор вы ничего больше о них не слышали? — спросил господин Мигель.
— Абсолютно ничего, — ответил алькальд. — Мы расспрашивали жителей восточных льяносов, но те их не видели.
— А они собирались плыть вверх по Ориноко? — спросил Жан.
— Да, дитя мое, — ответил господин Марчаль, — они намеревались останавливаться в прибрежных деревнях. Говорили, что у них нет четкого маршрута. Один из них, Жермен Патерн, ботаник, готов рисковать жизнью, чтобы обнаружить неизвестное растение. Другой, Жак Эллок, азартный охотник, увлеченный географией; его манят еще неизвестные и неописанные страны и реки. Эти две страсти заводят его порой слишком далеко... И когда приходит время возвращаться...
— Будем надеяться, что с ними не случилось ничего дурного, — сказал господин Баринас.
— Будем надеяться, — повторил алькальд, — хотя их отсутствие уже сильно затянулось.
— А они обязательно должны вернуться в Ла-Урбану? — поинтересовался господин Фелипе.
— Вне всякого сомнения. Здесь осталась их пирога с походным снаряжением и уже собранными коллекциями.
— Они отправились одни или с проводником? — спросил Жан.
— Я дал им в качестве сопровождающих несколько индейцев мапойе, — ответил алькальд.
— А это надежные люди? — спросил господин Мигель.
— Настолько, насколько могут быть надежными индейцы, живущие вдали от реки.
— Известно ли, — продолжил Жан, — какие места они собирались посетить?
— По моим сведениям — Сьерра-Матапей. Это к востоку от Ориноко, край, известный только индейцам яруро и мапойе. У ваших соотечественников и проводника были лошади, полдюжины индейцев с грузом шли за ними пешком.
