Георгий Ушаков - Остров метелей
До обеда шел снег.
Сегодня я благополучно отъехал на своей упряжке на километр от колонии, а затем… вывернулся. Домой пришлось идти пешком.
Эскимосы целый день покрикивают на собак. Они еще не знают передовых и мучаются не меньше, чем Скурихин и я.
С 9 до 11 вечера наблюдалось интересное северное сияние. Небо было разделено тремя ясными дугообразными полосами молочного цвета. Первая полоса располагалась на севере, вторая — на юге, а третья проходила через зенит с запада на восток. Временами из основания дуг появлялись отдельные лучи, но они быстро рассеивались.
8 октября 1926 года. Решил совершить первую поездку на собаках на северную сторону острова. Целый день мы к этому готовимся: прилаживаем упряжь, нагружаем и увязываем нарты. Груза набирается около полутора пудов на каждую собаку. Основная тяжесть — это копальгын, корм для собак, которого мы берем, как и продуктов, в расчете на десять суток. Из снаряжения у нас будут палатка, примус с запасом керосина, кастрюля, чайник, два топора, поперечная пила, лопата и небольшая байдара.
После обеда решил еще раз опробовать собак и благополучно проехал на своей упряжке около 10 километров.
Клю, Нноко и Тагью выехали в бухту Сомнительную.
Начинает дуть восточный ветер. К вечеру скорость его достигает 9 метров. Температура заметно повышается. Термометр, утром стоявший на —8,8°, в час дня показывает —7,2°, а в 9 часов вечера уже 1,8°. Идет снег, временами переходящий в крупу. Вечером начинается пурга.
С востока движется сплошной массой крупнобитый лед ~ полосой в 5–6 миль.
9 октября 1926 года. Барометр стоит очень низко. Вчера утром он показывал 762,1, в обед 762,6, в 9 часов вечера 748,1, а сегодня уже 747,2 миллиметра.
Всю ночь бушевала пурга. Утром в 8 часов вернулся Тагью, который вчера вслед за Клю и Нноко выехал в бухту Сомнительную. После обеда началась пурга и захватила его на половине пути. Он потерял направление и целую ночь, боясь замерзнуть, колесил на собаках по берегу. К утру пурга стихла, небо прояснилось, и он увидел… колонию. Так закончилась его первая поездка,
И все же выезд на север я решил не откладывать. Дурная погода уже стала привычной, пурги я не очень боялся. Имея палатку, примус, спальный мешок, достаточное количестве продуктов и корма для собак, можно выжидать хорошей погоды неделю, а дольше пурга вряд ли продлится.
Мои спутники — Таян, Кивъяна и Старцев. У каждого в упряжке по восемь собак.
Таким образом, первая партия по пересечению острова на собаках будет состоять из четырех человек и тридцати двух собак при четырех нартах и одной байдарке.
Задачи партии чисто утилитарные: пересечь остров по пути, пройденному нами в «неделю дурной погоды», при благоприятных для охоты условиях пополнить запасы мяса, собрать на северной стороне плавник для будущих зимних поездок охотников, на обратном пути попытаться найти более короткий путь через остров. А тайная моя мысль — своим примером увлечь эскимосов.
К 9 часам наши нарты стоят наготове. Собаки волнуются и рвутся в упряжках. Напутствуемые пожеланиями и советами всей колонии, мы отправляемся в путь.
Первые два часа никто из нас не выпускает остола [13] — приходится всё время сдерживать собак.
А температура все повышается. Снег начинает таять, дорога становится труднее. Разогревшиеся собаки заметно сбавляют ход, через некоторое время от сдерживания приходится переходить к понуканию.
Снежный покров в среднем не превышает 10 сантиметров, но местами снега почти нет, и тогда нарта застревает на щебне. В балках — глубокие рыхлые заносы, и двигаться по ним легче, чем по голой земле или щебню.
То и дело нужно либо стаскивать нарту со, щебня, либо выворачивать ее из сугроба. Собаки отказываются повиноваться. Кухлянки мы давно уже сбросили. Эскимосы и Старцев остались в одних парусиновых камлейках, на мне шерстяная рубашка, но, несмотря на это, мы обливаемся потом.
Только перед заходом солнца, вконец измученные, мы выбрались на пологое русло речки, проходящее рядом с горой, расположенной у входа на перевал и названной мной Поворотной.
Температура начала падать. Подул легкий северо-северо-западный ветер. Эскимосы снова натянули кухлянки. Собаки освежились. По льду нарты пошли легко, и мы быстро, без приключений, проехали несколько километров.
В 7 часов разбили бивуак у подножия Поворотной. Палатку поставили прямо на снегу, растянув ее между нартами. Подпорками служили два остола, связанны моржовым ремнем.
Таян хозяйничает: он разжигает примус и тут же в палатке наполняет кастрюльку снегом.
В 8 часов на северо-востоке появляется яркая арка полярного сияния. Через час северный ее конец бледнеет, а восточный развертывается в огромные перья. Вскоре перья соединяются и образуют извилистую трепещущую ленту, раскрашенную в нежные желтые, зеленые и малиновые тона.
Усталость мешает дальше наблюдать сияние. Поужинав и сделав записи в дневнике, я забираюсь в мешок и крепко засыпаю.
На следующее утро я проснулся последним, хотя утренние сумерки еще только начали рассеиваться. Таян уже вскипятил чай. Кивъяна и Старцев возились с собаками. Позавтракав, мы увязали нарты и двинулись дальше.
Снежный покров настолько изменил пейзаж, что я с трудом узнал «ворота» перевала. С 5 часов утра дует чистый норд. С каждым часом он все более и более усиливается.
Скоро нас окутывает густая мгла, и мы двигаемся словно в разбавленном молоке.
К 11 часам ветер засвежел еще больше и несет навстречу тучи снега. Колючий мелкий снег бьет в лицо, словно песок. Глаза слезятся и болят. Видимость снижается до 100 метров.
А дорога здесь еще труднее: то уброд [14], то голый камень. Собаки выбиваются из сил и окончательно отказываются повиноваться. Через каждые десять — пятнадцать минут мы меняемся по очереди отбывать «каторгу». Делаем не более 2 километров в час.
Вдруг ехавший впереди Старцев переворачивает нарту. Я еще не знаю его побуждений, но чувствую, что так надо, и. следую его примеру. Оказывается, справа, в сотне метров от нас, сидит на снегу медведь. Он спокойно смотрел на нас до тех пор, пока собаки, заметив наши приготовления, не начали выть. Тогда он поднялся и не спеша стал уходить по распадку. Загремевшие выстрелы и легкие раны заставили его ускорить шаг, но было поздно: пуля свалила белого великана.
Ветер еще более усилился, начиналась серьезная пурга. Я решил сделать привал. Старцев и Кивъяна занялись свежеванием медведя, мы с Таяном — установкой палатки. Ветер тащил палатку вместе с груженой нартой, к которой был прикреплен низ палатки. Пришлось зарыть полозья в снег, утрамбовать его и только тогда закрепить палатку. Освежевав медведя и накормив собак, мы забрались в палатку. У входа быстро намело сугроб. В палатке скоро стало тепло, но ветер с такой силой нес Снег, что мелкие снежинки пробивали плотную парусину и, попадая в палатку, таяли. Мы начали мокнуть и скоро спрятались в мешки.
