Фарли Моуэт - Путешествие на Коппермайн
Восьмого июля погода улучшилась, дожди перестали лить непрерывно, и мы продвинулись на север на восемнадцать миль. Индейцам удалось добыть несколько оленей, и на ночлег мы остановились у небольшого ручья, где смогли наломать немного ивняка. Это были первые деревца, увиденные нами с тех пор, как мы ушли с Конгекатавачаги, и впервые за целую неделю нам удалось приготовить пищу на огне. Ужин все съели с наслаждением, и, когда одежда наша просохла на солнце, мы почувствовали себя лучше, чем за все предыдущие дни, прошедшие со времени расставания с нашими женщинами.
Место ночевки находилось недалеко от холма Гризли, названного так из-за многочисленных медведей гризли, выводящих потомство в окрестных пещерах. Удивительные рассказы Медных индейцев о холме настолько возбудили наше любопытство, что мы отправились осмотреть его. Добравшись туда, мы увидели высокий глинистый холм, выступающий подобно другим, поменьше, посередине обширного болота, как остров из моря. Откосы таких островов совершенно отвесные и достигают двадцати футов в высоту. Замечательное место для птичьих поселений — птицы гнездятся на плоских вершинах холмов, не боясь нападения диких зверей, за исключением разве что вездесущей росомахи.
Мы заметили пещеру, явно занятую медведями, но гораздо больше мое внимание привлекло множество холмов и сухих пригорков к востоку от нас, совершенно разрытых этими животными в поисках земляных белок, излюбленной пищи гризли. Сначала я принял длинные и глубокие борозды, из которых были выворочены громадные валуны, за следы молний, но индейцы уверяли меня, что это поработали гризли.
За следующие два дня мы прошли шестьдесят миль, причем погода была то холодной и сырой, то очень жаркой и душной; москиты же постоянно вились необычно густыми тучами, нанося нам чрезвычайно болезненные укусы. 10-го Матонаби отправил несколько индейцев вперед, чтобы они со всей скоростью, на которую были способны, шли к реке Коппермайн, а по дороге предупреждали всех местных индейцев о нашем приближении.
Одиннадцатого мы встретили северного индейца по имени Совиный Глаз, который вместе с несколькими Медными индейцами при помощи лука и копья промышлял оленей, когда те переправлялись через небольшую речку. Я выкурил с ними трубку мира, но нашел их совершенно непохожими на индейцев, встреченных у Конгекатавачаги, потому что, хотя у них и было много припасов, нам они не дали ни крошки. И наверняка сняли бы с меня последнюю рубашку, не находись я под защитой Матонаби.
Хотя лук со стрелами — традиционное оружие северных индейцев, но с тех пор, как они узнали огнестрельное оружие, лук стал применяться реже и используется в основном для охоты на оленей, переправляющихся через реку или загнанных в специально подготовленный узкий проход. Последний способ охоты дает хороший результат только в тундре, где вокруг обширные открытые пространства и охотник издалека может заметить приближающееся стадо и увидеть все неровности местности.
Когда индейцы готовятся к охоте описанным способом, они прежде всего определяют направление ветра и приближаются к стаду с подветренной стороны. Затем они отыскивают удобное место, где могут укрыться стрелки. После этого достают большую связку тонких и длинных, как шомполы, прутьев (которые носят с собой все лето специально для такого случая) и втыкают их сходящимися под очень острым углом рядами на расстоянии пятнадцати — двадцати ярдов друг от друга наподобие изгородей для оленьих загонов, устраиваемых зимой. Затем женщины и мальчики разделяются на две группы и начинают обходить оленей сзади, после чего выстраиваются полукругом и гонят их в коридор. К каждому из прутьев прикреплен лоскут, который колышется на ветру, а сверху привязан клок мха, поэтому несчастные робкие животные принимают, вероятно, их за людей и бегут прямо между рядами прутьев. Когда же они приближаются к вершине угла, лежащие в засаде индейцы быстро поднимаются и начинают стрелять, но так как олени обычно несутся вскачь, то каждому охотнику редко удается выпустить больше двух стрел, если только стадо не очень большое.
Описанный способ охоты не всегда приносит успех, потому что олени иногда отворачивают в сторону раньше, чем женщины и дети успевают взять их в кольцо. Но бывает также, что одиннадцать или двенадцать оленей падают убитыми сразу же.
На следующий день мои спутники выторговали у необщительных местных индейцев необходимые припасы, и мы прошли пятнадцать миль, надеясь с минуты на минуту увидеть Коппермайн. Но, когда мы взобрались на длинную вереницу холмов, меж которых, как было известно, должна была течь Коппермайн, оказалось, что это только небольшой ее приток, вливающийся в основное русло примерно в сорока милях южнее места впадения Коппермайн в море.
К этому времени все наши Медные индейцы оказались разосланными в разные стороны с различными поручениями, поэтому никто не мог указать кратчайшего прохода к реке; заметив же к западу какие-то деревья, мы повернули к ним. Индейцы там разделали пять больших оленьих туш, и мы с наслаждением развели костры, не жалея хвороста, потому что впервые, если считать от озера Клоуи, вступили в лесную полосу.
Так как в здешних краях обстоятельства редко благоприятствуют ублажению желудка, мы не упустили никаких известных в индейской кухне тонкостей приготовления пищи. Обычно индейцы варят, жарят или пекут мясо, но у них еще есть необычайно вкусное блюдо под названием «биэти». Приготавливают его из крови и мелко нарезанного жира с добавлением самых нежных кусочков мяса, рубленых сердца и легких. Все перечисленное помещается в олений желудок и тушится в нем под огнем. Когда блюдо готово, из желудка вырывается пар, как бы говоря: «Готово, ешьте меня!»
Сходным способом приготавливается еще одно примечательное блюдо как северо-, так и южноиндейской кухни — кровь смешивается с полупереваренным содержимым оленьего желудка и варится до густоты гороховой каши. Туда добавляют немного жира и нежного мяса. Чтобы блюдо получилось вкуснее, индейцы смешивают кровь с содержимым желудка прямо в нем самом, а потом подвешивают все на несколько дней коптиться в дыму костра. В результате масса начинает бродить и приобретает такой приятный кисловатый привкус, что, если бы не предубеждение, это блюдо пришлось бы по вкусу самым разборчивым гурманам.
Однако, когда некоторые любители вкусно поесть наблюдали весь процесс приготовления блюда, они уже не поддавались на уговоры отведать его: ведь почти весь жир для него пережевывали мужчины и мальчики, чтобы раздробить мелкие жировые шарики, которые в результате этого не будут застывать, а смешаются со всей массой. Следует, правда, отдать должное индейцам — к этой процедуре не допускаются ни старики с больными зубами, ни маленькие дети.
