Жюль Верн - Два года каникул
У Донифана так и чесались руки схватиться за ружье и выпалить по этим пугливым четвероногим, но осторожность брала в нем верх, и Бриану не приходилось уговаривать пылкого стрелка, чтобы он не обнаруживал своего присутствия выстрелом. Однако удобные случаи поохотиться возникали непрерывно. То и дело взлетали куропатки, дрозды, дикие гуси, тетерева, не говоря уже о более мелких птицах, которых можно было бы настрелять сотнями.
Если поселиться в этой местности, охота будет приносить обильную пищу. Донифан сразу понял это и надеялся позже вознаградить себя за вынужденную сдержанность.
Лес состоял главным образом из берез и буков различных пород. Некоторые деревья достигали высоты до ста футов. Попадались здесь и стройные кипарисы, и мирты с плотной красноватой корой, по аромату сходной с корой коричного дерева.
В два часа дня они сделали второй привал на узкой прогалине, где тихо протекал небольшой ручей с удивительно прозрачной водой. Судя по медленному течению и неглубокому руслу из черноватых камней, не засоренному ни опавшей листвой, ни гниющими ветками, истоки этого ручья находились где-то неподалеку. Перейти его было нетрудно по камням, выдававшимся из воды.
В одном месте камни лежали рядом друг с другом так аккуратно, что это сразу бросилось в глаза.
— Что за странность! — воскликнул Донифан.
Действительно, была как будто проложена дорожка с одного берега на другой.
— Похоже на запруду! — предположил Сервис, собираясь пройти по ней.
— Подожди! — остановил его Бриан. — Надо посмотреть, как расположены эти камни.
— Они не могли так улечься сами собой,— отметил Уилкокс.
— Нет,— поддержал его Бриан.— Кажется, будто здесь хотели устроить переход через ручей. Поглядим поближе.
Мальчики стали внимательно рассматривать каждый камень этой узкой дорожки, которая выступала из воды всего на несколько дюймов, так что во время сезона дождей ее, видимо, заливало.
Можно ли было сказать с уверенностью, что это дело рук человека? Пожалуй, нет. Вернее всего, эти камни принесло течением во время половодья, и они постепенно скопились здесь, образовав естественную запруду. Проще всего было объяснить возникновение этой дорожки именно так. Надо добавить, что на берегах не было ни малейших следов пребывания людей.
Ручей тек к северо-востоку, в противоположном направлении от бухты. Быть может, он впадал в море, которое Бриан, по его утверждению, видел с мыса?
— Если только он не является притоком реки, поворачивающей на запад,— заметил Донифан.
— Увидим,— отвечал Бриан, который не собирался затевать спор по этому поводу.— Но я считаю, пока он течет к востоку, есть смысл идти берегом, если он не слишком извилистый.
Мальчики снова двинулись в путь, перейдя ручей по каменной дорожке, и пошли вдоль его русла. Иногда ручей делал неожиданный изгиб, но общее направление его, выверенное по компасу, по-прежнему вело на восток. Устье было, по-видимому, еще далеко, ибо русло не расширялось и течение оставалось медленным.
В половине шестого Бриан и Донифан с сожалением увидели, что ручей резко поворачивает на север, что могло увести их в сторону и сильно отдалить от намеченной цели. Поэтому сообща было решено покинуть путеводное русло и двигаться прямо на восток через чащу берез и буков.
Идти снова стало очень трудно. Попав в высокую траву, подчас выше их роста, путники вынуждены были перекликаться, чтобы не потерять друг друга.
После целого дня пути ничто не указывало на близость большого водного пространства, и Бриан невольно стал тревожиться. Неужели он поддался обману зрения, когда смотрел на горизонт с вершины мыса?
«Нет, нет,— говорил он себе.— Я не ошибся. Этого быть не может!»
Как бы то ни было, к семи часам вечера они еще не вышли из леса, а стало слишком темно, чтобы ориентироваться. Бриан и Донифан решили остановиться и провести ночь под деревьями; одеяла укроют их от холода. Можно было развести костер, но эта предосторожность, предпринимаемая против диких животных, могла стать опасной, если огонь привлечет внимание аборигенов.
— Лучше не рисковать, чтобы нас не обнаружили,— заметил Донифан.
Все согласились с ним и принялись за ужин. На отсутствие аппетита жаловаться не пришлось. Значительно поубавив запас провизии, мальчики собирались устроиться на ночлег под огромной березой, когда Сервис указал на густые заросли неподалеку. В середине их возвышалось небольшое дерево, нижние ветви которого свешивались почти до земли. Друзья удобно устроились там на груде сухих листьев, завернувшись в одеяла. В этом возрасте сон приходит быстро; они немедленно заснули, и Фэнн последовал их примеру, хотя молодые хозяева велели ему быть настороже…
Раза два в течение ночи собака зарычала. По-видимому, какие— то дикие животные бродили по лесу, но к бивуаку[97] мальчиков они не подошли.
Было около семи часов утра, когда Бриан и его товарищи проснулись. Косые лучи восходящего солнца еще неясно освещали то место, где они провели ночь. Сервис первым вылез из зарослей, и вскоре остальные услышали его крик, вернее, возглас изумления:
— Бриан, Донифан, Уилкокс! Скорее сюда!
— Да что там такое? — спросил Бриан.
— В чем дело? — повторил Уилкокс.— Сервис вечно пугает нас своими криками.
— Ладно, ладно,— откликнулся тот.— Посмотрите лучше, где мы спали!
Это оказались не заросли, а прикрытая листвой хижина, вернее шалаш, сделанный из переплетенных веток, по-индейски. Шалаш, видимо, был сплетен очень давно и не рассыпался лишь благодаря дереву, к которому был прислонен и ветви которого заново прикрыли это ветхое сооружение, похожее на жилище аборигенов Южной Америки.
— Значит, здесь есть обитатели,— констатировал Донифан, озираясь вокруг.
— Во всяком случае, они здесь были,— уточнил Бриан.— Ведь хижина не построилась сама собой!
— Вот и объяснение запруде на ручье,— напомнил Уилкокс.
— Тем лучше! — весело воскликнул Сервис.— Если тут есть жители, то это славные люди: ведь они выстроили шалаш специально для нашей ночевки!
На самом деле было маловероятно, чтобы аборигены оказались славными людьми, как выразился Сервис. Ясно было одно, что они посещают или посещали в прошлом здешнюю часть леса. Если эта территория примыкает к Южноамериканскому материку, то, значит, тут живут индейцы, а если это остров из какого-нибудь архипелага Океании, то — полинезийцы, а может быть, даже каннибалы[98]. Последнее было предельно опасно, и поэтому вопрос о местонахождении юных путешественников приобретал важнейшее значение.
