Александр Вин - Закон королевского бутерброда
Мама у Валерки умерла, когда он учился в девятом классе. Из близких его родных оставалась только бабушка в Вышнем Волочке, которую от внука и от их портового города отделяла не одна тысяча километров. Валерка Ульянов, штатный матрос яхты «Балтика», жил в просторной комнате коммунальной квартиры один. Отстаивая своё право заниматься парусом, он готов был не только рыдать, но и драться.
…Глеб Никитин был вынужден уволиться с «Балтики» ещё до регаты. Семья – это всегда заботы, но не всегда приятные. Обнялись они тогда с Валеркой крепко-крепко и расстались на много лет.
В июне прошлого года страницы меню уличного курортного ресторанчика, которое просматривал Глеб, заслонила чья-то плотная тень. Он терпеливо не поднимал взгляда от перечня вкусных блюд и ждал, а тень так же упрямо не покидала списка холодных закусок.
– Ну, и…
Перед ним стоял Валерка. Здоровый, широкоплечий, загорелый мужик! Слёз от такого уже не стоило ожидать, а последние сомнения Глеба Никитина насчёт его жизненных приоритетов рассеялись после вторых и третьих приветственных фраз, когда Валерка невнимательно хлопнул его огромной ручищей по плечу, поправил на носу не очень сильные очки и пророкотал:
– Слушай, пошли в залив, походим немного в выходные, я тут договорился насчет одной яхточки на пару дней.
Невероятна была их случайная встреча после такой долгой разлуки, но ещё удивительнее была сама жизнь Валерки в эти годы!
…Отслужив срочную на флоте, он опять вернулся к своим любимым яхтам. Где-то подрабатывал, участвовал в каких-то парусных соревнованиях, был на заработках за границей, вкалывал на судостроительных фабриках в Германии, в Польше, сам сооружал маленькие парусные лодки на бескрайних просторах России.
Потом решительно устроился матросом на океанский пассажирский парусник. Это и была его настоящая свобода!
Последние несколько лет он жил на Антигуа, небольшом островке в Карибском море.
– …Обычно я в мае к отпуску начинаю потихоньку готовиться. Встречаюсь с судовыми агентами, уточняю у них, когда и какие яхты будут заходить в это время на Антигуа, договариваюсь заранее об условиях. Каждой весной устраиваюсь матросом на яхту, идущую в Европу, и за очень приличные деньги, которые платят хозяева, три, четыре недели наш наёмный экипаж гонит её через Атлантический океан! Потом, из какого-нибудь подходящего порта, куда заходит эта яхта, на самолёте лечу к себе, в коммуналку, живу там несколько дней, а потом – дальше в Россию, на всё лето в бабушкин дом, на речку.
Счастливый Валерка откинулся спиной на кормовой поручень, цепляясь за порог каюты длинными ногами. На палубе скромной и уютной яхточки было тепло, ветерок гнал её плавно, без рывков и понуждений, разговаривать под пиво со старинным приятелем было неимоверно приятно.
– После отдыха, примерно в сентябре, беру билет на самолёт опять в Европу, обычно в Лондон, нанимаюсь там такелажником на какой-нибудь большой пассажирский парусник, круизёр, с заходами в Средиземку, ну, может быть, и ещё в какие-нибудь африканские по́рты, и добираюсь так, понемногу, к себе домой, на Антигуа. Знаешь, я там себе тоже яхту купил, гоночную, она у меня в гавани, на воде, постоянно стоит, а на лето, ну, на наше лето, пока я-то в России, на берег её поднимаю.
– Дом там построил, или квартира?
– Не, я же говорю, на яхте живу. У меня на ней холодильник есть, плитка газовая, телевизор поставил.
– И чем занимаешься на своём острове? Просто живёшь?
– Почему просто.… Работаю. Я же специалист по гелькоутам, по пластикам, смолам, делаю качественный ремонт корпусов яхт. Ну, не так, чтобы рабочий день у меня, как на заводе у токаря.… Хожу на своей яхте по океану, ловлю рыбу, читаю. Просят починить чего-нибудь кому на яхте, я еду на неё, занимаюсь. Когда хочется.
Продолжая удивляться неожиданным сюжетам, капитан Глеб улыбался.
– Представляешь, ты единственный человек в России, кто работает на Карибах, а отпуск проводит в Вышнем Волочке!
– Ну, наверно.… А ты-то где сейчас? Чем занимаешься, бизнесом?
– Да, что-то вроде этого. Нахожусь около бизнеса. Веду себя как примерный ученик – меня спрашивают, я отвечаю. Только вместо оценок в дневник мне за правильный ответ чеки подписывают. И занимаюсь я этими посторонними проблемами, как и ты – чужими яхтами, когда захочу.
Вспомнив давно приготовленное к встрече, Глеб прищурился.
– Послушай, Валерка, а у меня же твои армейские письма до сих пор дома хранятся!
– Правда?! Покажешь?
Они легко трепались, пили пиво, удивлялись друг другу, а совершенно не океанский ветерок подгонял их яхточку вдоль привычных берегов и продолжало им светить уже вечернее, родное солнце.
Когда они прощались, капитан Глеб пообещал Валерке, что обязательно прилетит к нему на Антигуа.
Получилось – не обязательно…
За год с небольшим, прошедшим после той их неожиданной встречи, он получил от Валерки только одно письмо на свой электронный адрес. Тот коротко сообщал, что устроился матросом-риггером на «Ройял Клиппер» – крупнейший в мире круизный парусник, и что по-прежнему ждёт его к себе в гости, на остров. К тексту был прикреплён файл с забавной фотографией. Грозно выставив в объектив небритую челюсть, Валерка развалился на палубе у самого борта круизёра и с задумчивостью курил сигару на фоне спасательного круга с иностранной надписью. На голове его красовался по-пиратски повязанный сине-белый платок.
В свободных жизненных промежутках того года Глеб Никитин смог всего пару раз собраться и позвонить Валерке, но тот ответил только однажды, успев сказать, что они в море, около Португалии, что всё у него хорошо, здорово, когда связь внезапно прервалась…
Капитан Глеб Никитин встряхнул головой, решительно зашагал по светлой, тихой комнате.
«Ну, не мог, не мог Валерка никого убить на своём Антигуа!».
Как не пытался он рационально сосредоточиться на возможных причинах беды, случившейся в далёких краях с Валеркой, перед глазами всё время вставал не здоровенный малознакомый мужик, а тот, долговязый, вечно голодный подросток с печальными глазами.
– Наталья Павловна, зайди, пожалуйста, ты мне нужна.
Несколько раз подряд капитан Глеб пробовал набирать номер Валеркиного мобильного. Всё время – длинные гудки.
«Впрочем, если бы он мог говорить по телефону, то не было бы и этого странного письма».
В толстой папке с мягкими тесёмочками он нашёл листок, который дал ему тогда Валерка.
– …Если тебе понадобится меня срочно услышать, а я буду не на связи, то кинь факс по этому номеру, знакомые люди меня всегда на острове отыщут.
