Владимир Врубель - Всем штормам назло
Когда же я попал в Публичную библиотеку, то вместо восторга, который предвкушал, испытал тяжёлое чувство подавленности. Невероятное количество книг приводило к осознанию, какая же каждый из нас песчинка не только в мироздании, но и в короткой истории разумного человечества. В рукописном фонде Публичной библиотеки меня ждали открытия, не менее захватывающие, чем в архиве.
Беда каждого исследователя в том, что человеческая жизнь коротка, а чтобы осмыслить какое-нибудь историческое событие, приходится изучить огромное количество документов, разбросанных к тому же по различным фондам и делам. Зато какое удовлетворение получаешь, когда знакомишь читателя с неизвестными или малоизвестными ему фактами. Для этой цели и написана книга, а выводы из фактов каждый может сделать сам.
Штурман Орлов и леди Макбет из Охотска
1837 год. Охотск — небольшой посёлок на берегу моря, высокопарно именуемый городом в официальных бумагах. Оплот Российской империи на восточном побережье.
Воздух сырой, нездоровый, пропитанный зловонием от ям с кислой рыбой, которой кормят ездовых собак. Вечные туманы с моря, мелкий дождь, будто застывший в воздухе, постоянный пронизывающий ветер. В июне бывает снег. Ни травы, ни кустика, ни деревца. Мужчин в два раза больше, чем женщин. И те и другие в основном из ссыльнокаторжных. Пьянство, взяточничество, разврат, цинга, туберкулёз, сифилис, проказа. Дороговизна, денег не накопишь. Единственное развлечение — карты и летняя ярмарка, если, конечно, придёт барк Российско-американской компании «Шелихов» с товарами. Вход в порт опасный, не проходит и года, чтобы не разбилось какое-нибудь судно.
9 июня в доме, где квартировал состоявший на службе в Российско-американской компании подпоручик корпуса флотских штурманов Дмитрий Иванович Орлов, светились не закрытые ставнями окна, хотя было далеко за полночь. Подпоручик играл в бостон с приятелями, охотским исправником Пахомовым, стряпчим Васильевым, земляком и давнишним приятелем Пахомова, и купцом Портновым. Наконец игра закончилась. Пахомов подошёл к подоконнику, где стоял графин с водкой. Грохот выстрела, звон разбитого стекла и шум от падения навзничь грузного тела слились в один звук.
На следующий день весь город бурлил от слухов. Пуля пробила исправнику грудь и левую руку около плеча. Ему повезло. После тяжёлого ранения он остался жив. Пахомова отвезли домой, где за ним ухаживала жена. К раненому приставили также и дежурного фельдшера. Преступника по горячим следам найти не удалось. Да и какие следы можно обнаружить при бесконечном проливном дожде в непролазной грязи улицы?
Следствие поручили вести окружному судье фон Фиргину. Задача оказалась непростой. На классический вопрос, кому выгодно убить главу уездной полиции, версий нашлась уйма. Должность, а в особенности личные качества жертвы, давали для этого массу поводов многим обитателям не только Охотска, но и всего округа.
Свидетели — Орлов, Васильев и Портнов — убийцу не видели, ничем следствию помочь не могли. На вопрос окружного судьи, почему не выскочили на улицу, чтобы схватить убийцу, ответили, что испугались, но позже немедленно сообщили в полицию.
Скорби по поводу покушения на исправника в Охотске заметно не было, в том числе у собутыльников и у жены. Она была в два раза моложе Пахомова, замуж выдана насильно. Не раз молодой женщине приходилось неделями сидеть дома, дожидаясь, пока сойдут синяки с лица, после того как она попадала под пьяную руку мужа.
Каждый день раненого исправника навещали Орлов и остальные участники рокового вечера.
Местный царь, он же начальник Охотского порта, капитан 1‑го ранга Захар Захарович Балк, спал и видел, когда ему придёт замена, поскольку отслужил положенные по контракту пять лет и давно сидел на чемоданах. И вдруг, как снег на голову, покушение на убийство важного чиновника. Могли возникнуть осложнения, и вместо Петербурга, возможно, придётся ему ещё бог знает сколько сидеть в этой проклятой дыре. Раздосадованный капитан 1‑го ранга не давал покоя фон Фиргину, чтобы тот поскорее завершил дело. Тем более, что Пахомов остался жив, хотя и находился в тяжёлом состоянии. Ежедневные начальственные разносы заставили судью действовать. Он арестовал чиновника Серебренникова, на которого указал раненый Пахомов как на возможного убийцу. Однако тот представил неопровержимое алиби. Подозреваемого пришлось выпустить. Ну, не сажать же по очереди всех обитателей Охотска!
У Фиргина постоянные вызовы к начальнику порта уже сидели в печёнках. Он подумал и написал заключение, суть которого сводилась к невозможности раскрыть преступление. Опечатав сургучными печатями пухлый том со следственными материалами, доказывавшими его бурную деятельность, отправил их в Иркутск, в надежде, что видит эти бумаги в последний раз.
Орлов ушёл в плавание на Курильские острова по заданию правителя охотского отделения компании и должен был вернуться к концу навигации. Он командовал компанейским ботом «Уналашка».
Балк благополучно дождался сменившего его капитана 2‑го ранга Николая Викуловича Головнина и, сдав ему дела, тут же уехал. На место Пахомова прочили Васильева. Всё шло как нельзя лучше.
Но тут случилось неожиданное. Пахомов, обладавший богатырским здоровьем, стал на глазах поправляться. Он уже рассказывал, как поступит с преступником, который покушался на него, когда его найдёт, а заодно пообещал неприятностей и фон Фиргину, который, как он считал, палец о палец не ударил, чтобы обнаружить убийцу. Обо всём раненый пристав сообщил в письме своей родне в Иркутск.
Фиргин загрустил, однако опять случилось непредвиденное.
5 сентября столь быстро шедший на поправку Пахомов неожиданно скончался.
По городу, где покушение на пристава обсуждалось в каждой избе, вновь поползли слухи.
Орлов не пришёл проводить в последний путь своего приятеля. Бот «Уналашка» по неизвестной причине в Охотске не появился, и где он, никто не знал. Теперь предстояло ждать его появления в следующем году, когда начнётся навигация.
Лето в Охотске заканчивается, едва начавшись. С наступлением холодов, когда стало возможным ехать на нартах, вдова исправника Наталья, распродав и раздарив всё имущество, взяла детей и отправилась в Иркутск, к родным. Её сопровождал стряпчий Васильев, который тоже торопился в столицу Восточной Сибири. В Иркутске решался вопрос его назначения на место Пахомова — это Васильев спал и видел. Но дорогу из Охотска в Иркутск можно было видеть только в кошмарных снах.
Сквозь весь ужас охотского тракта Наталья Пахомова прошла с двумя крошечными детьми. В пути не раз пожалела, что решилась на столь рискованный шаг, но и оставаться в Охотске не могла.
