Жюль Верн - Агентство «Томпсон и K°»
Робер колебался не более секунды.
– Разумеется, я это знаю, – ответил он.
Заместитель директора продолжил:
– Перейдем к вопросу о вознаграждении. Мы предлагаем триста франков, включая путешествие, питание, проживание и все издержки. Вас устраивают эти условия?
– Полностью, – заявил Робер.
– В таком случае, – услышал он в ответ, – если вы можете представить мне какие-либо рекомендации…
– Бог мой, сударь, я в Лондоне совсем недавно. Но вот письмо лорда Морфи, которое осведомит вас на мой счет и в то же время объяснит, почему я сейчас без работы, – ответил Робер, протягивая собеседнику письмо, изложенное в весьма лестных выражениях, которое он получил утром.
Чтение длилось долго. Человек в высшей степени пунктуальный и серьезный, заместитель директора взвешивал каждое слово, как будто стремясь извлечь из них всю суть. Зато и ответ был четким.
– Где вы проживаете? – спросил он.
– Кеннон-стрит, двадцать пять.
– Я поговорю о вас с господином Бекером, – заключил заместитель директора, записав адрес. – Если справки, которые я наведу, совпадут с тем, что я уже знаю, можете считать себя служащим агентства.
– Значит, сударь, это решено? – настойчиво спросил обрадованный Робер.
– Решено, – подтвердил заместитель, поднимаясь.
Напрасно Робер пытался вставить какие-то слова благодарности. «Время – деньги». Он едва успел попрощаться, как уже очутился на улице, ошеломленный легкостью и быстротой, с которыми добился успеха.
Глава вторая
Поистине публичные торги
Первой заботой Робера на следующее утро, 26 апреля, было пойти еще раз взглянуть на афишу, которая накануне послужила Посредником между ним и Провидением. По правде говоря, ей он был обязан этим путешествием.
Он легко отыскал улицу, длинную черную стену, точнее, место, где под ливнем шлепал по лужам, но найти афишу оказалось затруднительно. Хотя ее размеры не изменились, она стала неузнаваемой. Ее расцветка, вчера такая спокойная, стала раздражающе яркой. Сероватый фон превратился в резкий синий, черные буквы – в кричащие ярко-красные. Агентство Бекера, несомненно, обновило ее, поскольку приход в фирму Робера сделал ненужным приглашение гида-переводчика.
Чтобы удостовериться в этом, он пробежал взглядом по низу листа и вздрогнул.
В самом деле, последняя строка изменилась. Теперь в ней объявлялось, что экскурсию сопровождает гид-переводчик, говорящий на всех языках.
– На всех языках! – воскликнул Робер. – Но ведь я не обмолвился ни словом об этом.
Его прервало в выражении своего неудовольствия неожиданное открытие. Переведя взгляд, он заметил в верхней части афиши название фирмы, в котором имя Бекера уже не фигурировало.
«Агентство „Томпсон и K°“», – с удивлением прочитал Робер, осознав, что новость насчет переводчика никоим образом его не касается.
Ему не составило труда разгадать загадку. Если эта загадка и возникла на мгновение, то лишь потому, что кричащие краски, выбранные этим самым Томпсоном, решительно отвлекали взгляд от афиш, расклеенных рядом. Впритык к новой по-прежнему красовалась бекеровская афиша.
«То-то же! – сказал себе Робер, возвращаясь к яркой афише. – Но как же я не заметил ее вчера? И если здесь две афиши, значит, предлагаются и два путешествия?»
Быстрое сопоставление убедило его в этом. Не считая наименования фирмы, названия судна и имени капитана, обе афиши были совершенно одинаковы: превосходный пароход «Симью»[1] вместо превосходного парохода «Тревеллер» и бравый капитан Пип на месте бравого капитана Мэтьюза – вот и все. В остальном они повторяли друг друга слово в слово.
Так или иначе, речь шла о двух путешествиях, организованных двумя разными компаниями.
«Все-таки это странно», – подумал Робер со смутным беспокойством.
Его беспокойство возросло еще больше, когда он обратил внимание на четвертое, и последнее изменение.
В то время как Бекер и K° требовали по 78 фунтов со своих пассажиров, «Агентство Томпсон и K°» довольствовалось 76 фунтами. Это легкое снижение на 2 фунта, не может ли оно оказаться достаточным в глазах немалого числа людей, чтобы склонить чашу весов в другую сторону? Робер, как видим, уже принимал близко к сердцу интересы своих патронов.
Он принимал их до такой степени близко, что, находясь во власти беспокойства, во второй половине дня снова прошелся мимо афиш-близнецов. То, что он увидел, полностью успокоило его. Бекер принял вызов.
Его плакат, совсем недавно такой скромный, был заменен новым, еще более ослепительным, чем у конкурирующего агентства. Что до цены, то Томпсон был не только сражен, но и посрамлен. Бекер доводил до сведения urbi et orbi,[2] что он предлагает за 75 фунтов путешествие на три архипелага.
Укладываясь спать, Робер чувствовал себя достаточно спокойным. Тем не менее этим дело не закончилось. Разве Томпсон не мог нанести ответный удар и еще понизить свой тариф?
Назавтра он убедился, что его опасения были обоснованными. Уже в восемь часов утра афишу Томпсона разделяла надвое белая полоса со следующими словами:
СТОИМОСТЬ МАРШРУТА, ВКЛЮЧАЯ ВСЕ РАСХОДЫ, 74 ФУНТА.
Однако эта новая скидка обеспокоила его не так сильно. Поскольку Бекер принял вызов, он, несомненно, будет защищаться. И в самом деле, Робер, который с этого момента внимательно следил за афишами, видел, как в течение всего дня белые полосы чередовались и накладывались друг на друга.
В половине одиннадцатого агентство Бекера понизило цену до 73 фунтов; в четверть первого Томпсон объявил ее не выше 72; без двадцати час Бекер заверил, что сумма в 71 фунт более чем достаточна, а ровно в три часа Томпсон заявил, что удовольствуется 70 фунтами.
Прохожие, привлеченные этими торгами, начали интересоваться сражением. Они останавливались на минуту, бросив взгляд, улыбались и шли дальше.
Однако оно продолжалось, это сражение, в котором атака и отпор стоили друг друга.
День закончился все-таки победой агентства Бекера, претензии которого не превысили 67 фунтов.
На следующий день газеты занялись этим случаем и высказали разные мнения. Среди прочих «Таймс» осудила агентство Томпсона. Напротив, «Пэлл-Мэлл Газетт», а за ней и «Дэйли Кроникл» полностью одобряли его. В конечном счете, разве публика не оставалась в выигрыше благодаря снижению тарифов из-за этой конкуренции?
Как бы то ни было, реклама оказалась чрезвычайно выгодной для обоих агентств. Это стало очевидно с утра 28 апреля. В этот день афиши постоянно окружали плотные группы людей, обменивавшихся многочисленными шутками.
