Виктор Боярский - Семь месяцев бесконечности

Однако примерно к часу дня мне удалось выйти на веху, и далее они пошли более регулярно. Это радовало, так как означало, что мы на верном пути. Чтобы хоть немного отдохнуть от ветра и пообедать в человеческих условиях, мы сообща разбили палатку и, несмотря на то, что она тряслась и допрыгивала, как мячик, с комфортом подкрепились. После обеда след пропадал порой надолго и иногда я шел без него в том же направлении несколько десятков метров, периодически поглядывая на держащихся рядом ребят: им было сзади виднее, куда я отклоняюсь, и они корректировали меня, показывая правильное направление. Часа в три немного прояснилось, след стал виден более отчетливо, и я встал на лыжи. Темп сразу возрос, и если до перерыва мы прошли всего 11 миль, то после — все 15, что дало в итоге 26 миль, или 42 километра — отличный результат, если учесть такую погоду.

К вечеру непогода немного утихомирилась, появились синие разрывы и даже солнце на западе. До тягачей оставалось немногим более 17 километров, и мы надеялись завтра к полудню подойти к ним и далее продолжить движение в том же режиме, как и прежде.

Последствия целого дня, проведенного без очков в напряженном высматривании следа, дали себя знать довольно скоро — не успел я забраться в палатку. Появилась сильная резь в глазах, так что я был вынужден прикрыть их повязкой и даже промыть чаем. Надеюсь, что завтра погода позволит мне идти в очках или по крайней мере в капюшоне, меховая опушка которого, немного рассеивая свет, хоть как-то защищает глаза. Лагерь «Закрытый глаз» в координатах: 69,06° ю. ш., 94,83° в. д.

Сегодня погода получше. Всего минус 27 градусов, правда, ветер 15–17 метров и сильная поземка, но солнце и голубое небо, если смотреть вверх, и сплошное белое молоко через 100 метров, переходящее прямо-таки в сметану, если смотреть вперед. Однако след был виден нормально, поэтому шли быстро. К полудню мы прошли 24 километра, а тягачей все еще не было видно, хотя они должны были быть где-то рядом. Я услышал гул моторов, и вскоре над нами низко прошел Ан-28. Непостижимо, каким образом Толя нас увидел при такой поземке, но он совершил над нами круг и ушел в сторону Востока, чтобы, как мы потом узнали, попробовать подсесть к Голованову и эвакуировать всех людей, вот уже четвертые сутки сидящих на пятидесятиградусном морозе в ожидании помощи. Мы прошли еще километр и увидели оранжевые кабины тягачей. За два дня упорной работы метель намела вокруг машин огромные снежные сугробы, зато с подветренной стороны мы легко отыскали ровную площадку, хорошо защищенную от ветра, где и встали лагерем. На вершине одного из сугробов на двух деревянных брусьях был распят небольшой, в четверть формата, лист фанеры с надписью, сделанной каллиграфическим почерком Гены Алешкевича:

Частная дорога

Приобретена Джефом Сомерсом

(Соединенное Королевство) 19.02.90

Движение всех видов транспорта прекращается

после 21.30 минут местного времени.

В остальное время суток плата за проезд:

2 (две) банки абрикосового конфитюра

Джеф ознакомился с надписью, сделанной, как у нас принято, на русском и английском языках, и потребовал у обоих механиков-водителей по две банки конфитюра. Вообще традиция отмечать дни рождения выделением именинникам обширных земельных наделов вдоль всей трассы Мирный — Восток существует, наверное, со дня открытия этой трассы. Столбы эти регулярно подновляются, появляются новые имена, новые формы, можно встретить и некогда высокий, а ныне едва торчащий из-под снега столбик с прикрепленной к нему табличкой, на которой едва виднелась выгоревшая надпись двадцатилетней давности, свидетельствующая о том, что именно здесь, в ничем не примечательном месте, находится административный центр типа деревни Тарасовка с точным указанием границ подчиненного ему владения. Это означало, что здесь двадцать лет назад отмечал свой день рождения один из участников похода по фамилии Тарасов. Таким образом, и Джеф получил свой участок дороги, несмотря на то что в этой связи возникли кое-какие трудности, связанные с его иностранным происхождением.

В 15 часов состоялось официальное чествование юбиляра, то есть Джефа. Его буквально завалили подарками: тут были и хохломская кружка с ложкой, и армянский коньяк, и ленинградские часы, и моя поэма, которую я назвал «Традиции» и для написания которой я использовал все лучшие английские слова, которые знал:

О, old and kind the northern England!You keep traditions very wellAnd this traditions steady smellFeal everybody of your childrenAnd it doesn't matter where they areIn countryside or in big cities,From east end's cockney to prince CharlieAll are crew members of «Great Britain»Traditional food, traditional clothingTraditional buildings heavy styleAll not traditional it means nothingFor real British most of timeWhy I speak lot about traditionsIt should be dangerous for me!Don't worry I have got permissionFrom expeditions vis a vis…My home is my fortress — that's tradition,You can it quickly understand,Just after looking on Geoff's tent,Especially in hard conditionsIt looks like fortress! One door closedAnother open, anywayYou can be sure — you will frozen,If you try enter on this wayLike tunnel under English ChannelLong tube with snow on the wallsI have always here spare showerWhen I go out for «Protocol»…And what's inside?! — United Kingdom!With eyes blue like sky in springThey open early like the windowsFor looking after everythingThat everything would be in order,That everything would be on place,They make me smaller, thinner, shorter,When they look strict on my face…To whom belong these magic eyes?!Believe me, they belong to Geoff,Inside of them is melting ice,When they see russian bread and jam!What's more inside?! One more tradition!Is everything here dry and cleanAs sun are shining bowls and dishesAnd stove looks like a limousineGeoff doesn't like if it's too much attentionBut he is ready to explainAll things connect with navigation,And why the «Argos» is wrong againThat's Geoff! His team is well in pullingDoesn't matter that it's smallest one,Because in front is nicest Thule,Because in back is strong Rodan!I know — usual the British,They don't have birthdays holidayToday I break this bad tradition,And say to Geoff: «Happy birthday!»I hope that trip will be not last oneI hope he saves strength in his legsI hope that he'll find his passportOn «UAP» in «KEELTY» bag!I want continue my wishesBut time's coming to go to bedThat is one more not good TraditionIt's all the same! «Good night, my friend!»

Часам к семи вечера погода улучшилась настолько, что мы сочли возможным связаться с Мирным и вызвать самолет Ан-28 с Лораном и киногруппой, но Мирный отказался это сделать до решения вопроса об эвакуации экипажа попавшего в аварию самолета. Позже из Мирного поступило предложение обоим тягачам выйти в ночь в направлении Мирного, подыскать и приготовить место для посадки АН-28. Но после некоторого размышления мы пришли к выводу, что нет необходимости выходить в ночь — можно все те же операции и с большим успехом выполнить и завтра, если выйти в нормальное время. Мы решили отправить с этим самолетом в Мирный двух собак из упряжки Уилла. Это были все тот же Баффи и внезапно захандривший Егер. Вчера он провел ночь в палатке Уилла. Снег, набившийся в его шерсть, подтаял, но не совсем, и утром, когда мы вышли, влажная шерсть Егора покрылась льдом, что усугубило его плохое самочувствие. Мы решили пока до прилета самолета подсушить Егера и поднять настроение Баффи, для чего поместили их обоих в тягач. Впервые за почти семь месяцев собаки попали в человеческие условия! Надо было видеть, как менялось выражение их глаз, когда через их заледеневшие меховые одежды стало проникать тепло. Егера разморило, и он, совсем как попавший в тепло намерзшийся и уставший человек, стал клевать носом, роняя на лапы свою большую остроухую голову. Даже Баффи начал проявлять интерес к окружающему его незнакомому миру, стал принюхиваться и подыскивать на полу место получше. Координаты лагеря «Частная дорога Джефа»: 68,85° ю. ш., 94,62° в. д.