Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл
На Эфате я познакомился и со второй группой населения острова. Это — английские и главным образом французские колонисты, которые выращивают и убирают кокосовые орехи на небольших семейных участках и, следовательно, тоже живут на доходы от копры. О европейских плантаторах в Океании я много читал, но очень часто этот романтический вымысел мало походил на истинную картину своеобразной жизни этих людей. Да, они действительно живут как в раю. У порога шумит океан, ветры раскачивают кроны пальм. Копра и для них — основа благосостояния, однако цена на нее на лондонской бирже часто колеблется. И поэтому мелкий плантатор, который не обладает достаточным резервным капиталом и не может оказать влияния на биржевые сделки гигантских компаний, диктующих цены, становится все более и более беспомощным.
Против него всё: и биржевые цены, от которых он полностью зависит, и чувство одиночества, и удивительное однообразие жизни. Рай ведь тоже может оказаться скучным. И горе ему, если он женится на девушке, родившейся в каком-нибудь большом, оживленном европейском городе, тогда придется превозмогать не только собственное чувство одиночества, но и тоску жены. И, надо сказать, около половины владельцев плантаций — холостяки. Вследствие всего этого мелкие плантаторы как категория, как самостоятельная группа, как хозяйственная единица на Новых Гебридах и во всей Меланезии исчезают. Они продают свои участки крупным компаниям, которых ненавидят от всего сердца, и переходят на службу к своим врагам.
И хотя острова в Океании принадлежат Англии, Франции и некоторым другим государствам, истинными хозяевами на многих из них являются гигантские компании — третья группа производителей копры. На их огромных плантациях европейские колонисты получают новые специальности. Компания обеспечивает им твердый, постоянный доход. В ней служит немало белых людей, и семьи бывших мелких плантаторов уже чувствуют себя не в таком невыносимом одиночестве. Крупные хозяйства часто имеют свои собственные небольшие электростанции, и белые специалисты могут пользоваться радиоприемниками, холодильниками, а самые высокооплачиваемые чиновники — даже кондиционерами.
На плантациях установлена полувоенная дисциплина. Рабочие живут в общих бараках, без жен. Например, накануне второй мировой войны на сорок одну тысячу восемьсот сорок девять меланезийских и папуасских рабочих, трудившихся на плантациях Новой Гвинеи, приходилось всего триста пятьдесят женщин, то есть меньше одного процента.
Работа начинается на рассвете. Рабочие приносят завтрак с собой. Плантатор общается с ними только через помощников, которых на «пиджин» — меланезийском жаргоне английского языка[51] — называют «босбой». «Босбой» — это главное лицо на плантации; ведь он является как бы представителем ее владельца. В обязанности «босбоев» входит все, что связано с сушкой ядра ореха. Это очень ответственная задача, и поэтому они работают практически без отдыха. На некоторых плантациях кроме «бомбой копра» есть еще «доктор бой» — своеобразный представитель Красного Креста. Он следит за состоянием здоровья рабочих, сообщая о заболевших директору компании.
Во время дождя, чтобы предупредить заболевания, работы не ведутся. Но если день солнечный, а таковы в Меланезии почти все, рабочий день начинается с раннего утра и длится до шести часов вечера с двухчасовым перерывом на обед. Ужин по английской традиции более плотный. Для рабочих пищу готовят на общих кухнях. После ужина — свободное время, которое чаще меланезийцы проводят за азартными играми или футболом; они курят, жуют бетель, поют.
Около девяти часов вечера — отбой. Но наступающая ночь для молодых мужчин, которых на плантациях большинство, тяжелее только что закончившегося дня. Рабочие пришли сюда из деревень, их оторвали от женщин, и теперь они на два, а иногда и на три года попали в мир, где нет ни одной меланезийки. Невозможность удовлетворить свои потребности очень тяжело оказывается на их психике. Когда рядом — с плантацией имеется деревня, то они за небольшое вознаграждение могут найти девушек. Но если проституток нет, то проблема становится действительно серьезной.
Среди меланезийских рабочих распространен гомосексуализм, хотя законы некоторых стран, которые управляют островами, сурово, карают за это преступление. После возвращения в родную деревню мужчины на средства, заработанные за три года, приобретают себе жен и снова переходят к нормальной жизни.
В других, довольно редких, случаях меланезийские рабочие находят и иной выход из положения. На плантациях крупных компаний часто живут белые женщины, жены руководящих работников фирмы. У них работают меланезийские бои. А так как белые женщины часто вообще не считают своих слуг людьми, относя их к обстановке дома, то не стыдятся ходить перед ними в белье или даже совершенно голыми. Бои обслуживают жен своих господ в ваннах, делают им даже массаж.
В Рабауле, на архипелаге Бисмарка, я слышал типичную историю, которая звучит как анекдот. Муж входит в спальню жены и видит, что на ней буквально ничего нет.
— Прости, дорогой, если бы я знала, что это ты, я бы оделась. Я думала, это бой.
И хотя эти бои пришли на службу к белым женщинам из деревень, где все ходят почти нагими, неглиже хозяек возбуждают их желания. Я слышал о нескольких попытках изнасилования жен плантаторов. Слышал также, что нередко белые женщины нарочно соблазняют своих боев и охотно им отдаются. Ведь у мужей столько обязанностей! А на мелких фермах белый владелец плантации, живущий без жены, как правило, нанимает меланезийскую уборщицу или кухарку.
Плантации, особенно те, что принадлежат большим компаниям, оказывают влияние на жизнь десятков тысяч коренных жителей меланезийских островов. В наши дни главную роль играют хозяйства крупных международных корпораций. Я познакомился в Меланезии с предприятиями огромного концерна «Юнилевер», действующего здесь под названием «Леверё Пэсифик Плэнтейшнс», который специализируется исключительно на копре. И поэтому каждый, кто покупает мыло или маргарин, полученный на одном из бесчисленных заводов «Юнилевера», разбросанных по всем пяти континентам, обязательно так или иначе сталкивается с меланезийской копрой.
Вторая крупная корпорация, владеющая в Меланезии огромным числом плантаций, это — «Бёрнс Филп энд Компани», возникшая вначале как пароходная и торговая фирма. «Бёрнс Филп» в первое время осуществляла лишь сообщение между отдельными островами Океании… Затем она построила настоящий флот, благодаря которому эти острова открылись для мировой торговли.
Позже совет фирмы решил, что чем больше копры будет произведено на островах, тем больше груза флотилия компании сможет переправить. И фирма начала создавать свои собственные плантации, уже успевшие поглотить немалое число мелких хозяйств.
Склады, управления и торговые дома «Бёрнс Филп»— это, как правило, самые крупные здания большинства меланезийских городов. В хранилища «Б. Ф.» и «Левере Бразерс» поступает и
