Джон Паттерсон - Людоеды из Цаво
Ещё один народ, встречающийся на дороге к Великим Африканским озёрам, – камба, которые обитают в провинции Укамбани. Их можно увидеть от Мтот Андеи до реки Ати. Это очень большое, но плохо сплочённое племя. Оно разделено на множество кланов, которыми управляют вожди с помощью патриархальных методов. Внешностью и одеждой – или отсутствием одежды – они очень похожи на таита, и у них есть тот же обычай подпиливать передние зубы. Они тоже, как правило, миролюбивые люди, но, ведомые голодом, они способны на очень жестокие, вероломные убийства. Когда строилась железная дорога, в их части страны разразился суровый голод, и сотни человек умерли от недоедания. В тот период они несколько раз набегали на группы железнодорожных рабочих и полностью уничтожали их, чтобы добраться до еды, которая, как они знали, хранится в лагерях. Эти нападения всегда происходили ночью. Как и многие другие туземные народы Восточной Африки, они вооружены только луками и отравленными стрелами, но в обращении с этим примитивным оружием они большие мастера. Когда стрела выдёргивается из тела жертвы, наконечник остаётся в теле, и если яд свежий, то паралич и смерть наступают очень быстро. Кожа вокруг раны желтеет и через час-два мертвеет. Этот смертоносный яд получают, вываривая особый корень и погружая наконечник стрелы в чёрное, смолоподобное вещество. Рад заметить, что благодаря появлению нескольких миссионерских постов камба быстро становятся самым цивилизованным народом в этой стране. Миссионеры выбрали разумный курс: в дополнение к заботе о духовных потребностях они обучают людей земледелию и навыкам, полезным в повседневной жизни.
Глава XII
Ночь в погоне за бегемотом
Во время моего пребывания в Цаво я сделал много вылазок в близлежащие территории и всегда, когда имел возможность, совершал короткие охотничьи и исследовательские экспедиции. Особенно я хотел заполучить бегемота, поэтому решил попытать счастья на берегах реки Сабаки[16]. К сожалению, у меня не было тяжёлой винтовки, которая просто необходима для охоты на бегемота. Мне пришло в голову, что этот недостаток можно восполнить, улучшив патроны для гладкоствольного ружья. Я засыпал в них двойную долю пороха и утяжелил пули, смешав одну часть свинца с девятью частями олова. Хорошо помню ту тревогу, которую я испытал, стреляя первой самодельной пулей. Поскольку я ожидал, что ствол разорвётся, я вставил ружьё в развилку дерева, привязал к спусковому крючку верёвку, а затем, спрятавшись за пень, дёрнул за верёвку. К моему удовольствию, ружьё идеально выдержало это испытание. Проверяя проникающую способность своих пуль, я выяснил, что они пробивают стальную пластину в одну восьмую дюйма с расстояния в тридцать ярдов. Для моих целей этот результат был довольно неплох, и я полностью доверял своему оружию. Но всё же один раз, создавая свои патроны, я был на волосок от гибели. Я хотел вытащить пулю из патрона, положить дополнительный порох, хорошо забить его пыжом и вставить пулю обратно. Я сидел за грубо сколоченным столом и забивал в патрон двойную долю пороха, когда неожиданно, по неизвестным причинам порох взорвался мне прямо в лицо. В глазах у меня потемнело, я ощупью побрёл в маленькую хижину, страдая не только физически, но и морально, поскольку думал, что ослеп. Тем не менее, скоро мои глаза начали различать свет. Через несколько часов зрение восстановилось, и я снова занялся своими патронами.
Когда все приготовления были закончены, я отправился на Сабаки, взяв с собой своего носильщика оружия Махину, повара Мабруки, бхисти (водоноса) и пару туземцев, чтобы нести всякую мелочь. Обычно в таких случаях я не брал палатку, а разбивал лагерь под открытым небом. Мы брали с собой немного хлеба и консервов, но по пути я всегда мог подстрелить паа, цесарку, куропатку или скалистого кролика[17]. Эти скалистые кролики, больше похожие на больших крыс, чем на кроликов, во множестве обитают среди камней на берегах рек. Они годятся для еды, но суахили их не трогают. Суахили называют этих зверей тупу (бесстыдно обнажённая штука) из-за того, что у них нет никаких признаков хвоста.
Интересно было идти вдоль реки Цаво. Весь берег был очаровательно свеж и зелен от влаги. Пальмы и другие деревья были украшены гирляндами цветущих лиан, обвивающих стволы. Разные виды обезьян болтали и трещали, прыгая с ветки на ветку. Птицы в роскошнейшем оперении порхали над головой, придавая всей сцене самый тропический облик. С другой стороны, если вы отступали от реки на несколько ярдов, вы немедленно попадали в выжженные, колючие заросли чахлых безлиственных деревьев. Жарко пылающее солнце делает ньику в долине реки Цаво почти невыносимой. Устье реки расположено у подножья покрытого снегом Килиманджаро, откуда она восемьдесят миль течёт на север, пока, в семи милях от станции Цаво не соединяется с рекой Ати. Объединённые потоки называются Сабаки и текут на восток, пока не впадают в Индийский океан у Малинди, в семидесяти милях от Момбасы.
Вдоль всей реки бежала узкая, извилистая военная тропа масаи. Хотя мы шли по этой дороге, наше путешествие было очень медленным из-за свисающих ветвей и лиан, в которых мы постоянно запутывались. Однако прогулка была интересной, поскольку мы наткнулись на свежие следы бегемотов и носорогов. То и дело мы замечали испуганных бушбоков и водяных козлов[18], а редкие всплески воды говорили, что где-то рядом осторожный крокодил. Мы прошли уже полпути до Сабаки, когда наткнулись на неожиданное препятствие в виде большой гряды голого, неровного камня сто футов высотой, которая простиралась на милю с каждого берега реки. У этого нагромождения были отвесные стены, спускавшиеся в воду, на которые совершенно невозможно было взобраться. Поэтому я решил двинуться в обход, но Махина был уверен, что сможет обойти скалу со стороны реки. Я мягко намекнул на то, что под этими каменными выступами могут скрываться крокодилы. Но он заявил, что нет никакой опасности, подтянул полы одежды, завязал их на спине и ступил в воду. Несколько минут всё шло хорошо. Но через мгновение волна сбила его и закружила. Река делала здесь резкий поворот, и его быстро уносило из нашего поля зрения. Последнее, что мы видели, это то, как он тщетно пытается ухватиться за свисающие ветки. Мы поспешно побежали вокруг гряды, что заняло примерно полчаса. Я почти отказался от надежды когда-нибудь снова увидеть Махину, поэтому почувствовал большое облегчение, когда мы достигли берега реки и увидели Махину, целого и невредимого, почти не пострадавшего от своего приключения. К счастью, он был выброшен на заросший тростником берег и сумел выкарабкаться без серьёзного ущерба, только ушиб себе голень[19].
