Александр Юрченко - Путешествие по Ливану. В поисках загадочной Финикии
В обрядовой практике маронитская церковь до сих пор имеет много общего с традиционным сирийским христианством. По восточнохристианскому чину маронитские священники могут вступать в брак.
В доме Миледи
Наша машина, как по большой винтовой лестнице, кружила по склонам горы Хардин, медленно, но уверенно приближаясь к вершине. Когда до нее оставалось метров сто, если смотреть строго по вертикали, Ильяс показал на кубики домиков, примостившиеся на одном из склонов.
– Вот тот, последний, в самой высшей точке – мой дом.
Минут через десять мы въезжали в деревню. Она, словно ласточкино гнездо, примостилась на узком карнизе или, назовем его плато, шириной метров пятьдесят и длиной метров четыреста.
В центре деревни миниатюрная площадь в окружении трех современных храмов, возле одного из них источник с холодной горной водой – вкуснее я, наверное, не пил в своей жизни – к стене храма привинчена стеклянная доска с информацией об исторических памятниках Хардина. Я насчитал их более тридцати, это в пересчете на пятьдесят жителей деревни – самый насыщенный историей район в мире. Мы долго здесь не задерживаемся и едем на окраину деревни, к родному дому семьи Сассин, прожившей здесь не одно столетие.
Нас встречает лаем молодой пес, навстречу выбегает маленькая сухонькая женщина с аккуратно зачесанными волосами, взятыми сзади в крепкий узелок.
Ильяс семь лет жил в Украине, и только два месяца как вернулся домой. Теперь каждый его приезд – событие для матери.
Родительский дом устроен по старой, видимо, еще финикийской, традиции. Наверху – он одноэтажный, состоит из трех небольших комнат. В одной из них, в центре, древний очаг – чугунная печка с дымоходом-трубой, ведущим на крышу. Но внутри, под землей, словно невидимая часть айсберга, расположена основная часть помещений, в которые ведет крутая каменная лестница. Таких строений на Ближнем Востоке, по которому я путешествую не один год, я еще не встречал. Зимой в таких подземных домах тепло, а летом прохладно. Единственный недостаток – отсутствие окон, но если захочется дневного света можно подняться наверх. Это ноу-хау разрабатывалось и отрабатывалось в Хардине не одно столетие. Разные варианты мне приходилось видеть и в других домах местных жителей. Нас ждали, поэтому одно за другим на столе, который мы поставили во дворе возле дома, появляются традиционные блюда. Мы начинаем есть и одновременно ведем застольную беседу. Большинство блюд из курицы, остальное – овощные салаты, традиционный хумус из нута, ближневосточного растения семейства бобовых, что-то среднее между чечевицей и горохом. И, конечно, арак, традиционная ливанская водка из винограда. О моем первом «свидании» с ним скажу особо. Ощущение было такое, будто проглотил «огненную» змею. Потом из глаз посыпались искры, а губы обожгло, словно пламенем костра.
Мать Ильяса развелась с мужем и живет здесь одна. Отец построил дом на берегу моря возле города Батрун. Миледи хорошо образована, она свободно говорит по-английски, хорошо знает французский. – Не скучно Вам здесь одной? – спрашиваю я.
– Что Вы, как можно скучать, – отвечает Миледи. – Я каждый день общаюсь с Господом. У меня есть телевизор и верный пес.
Миледи – маронитка. Каждый ее день начинается с посещения церкви. Большую часть времени она проводит в молитвах. Слушает службы и по телевизору. В один из моментов, когда Ильяс выходил из-за стола, она спросила тихим голосом, каково мое мнение о сыне.
– Вы можете им гордиться! – ответил я также тихим голосом, чтобы Ильяс не услышал.
Изучая древности Хардина
Мы возвращаемся к старой деревенской площади к табличке на стене церкви на площади Хардина. Она содержит наименование тридцати шести исторических памятников разных эпох. Мы с Ильясом долго изучаем ее. Наконец слышу признание моего друга.
– Я здесь родился, но не знал, что поблизости находятся алтарь и фундамент финикийского храма.
– Ты мог и не знать. Ведь табличку наверняка привинтили после твоего отъезда из Ливана. И алтарь могли обнаружить совсем недавно.
Ильяс на минуту нахмурил лоб.
– О том, где и как можно найти местные финикийские древности, нам может рассказать отец Юнис! – воскликнул он после недолгого раздумья.
Едем по дороге выше по склону и останавливаемся на небольшой террасе. Чуть выше несколько сельских домиков. А в глубине под старым развесистым дубом небольшой древний храм Святого Фомы, рядом табличка – построен в VIII веке. На краю обрыва примостилось ветхое строение, казалось бы, сооруженное пару столетий назад. Но оказывается, это и есть дом священника. Здесь мы встречаем ливанца Джозефа, он член маронитской общины Хардина, первый помощник отца Юниса во всех начинаниях.
– Юнис в верхнем храме, – сообщает он.
Поднимаемся еще выше на небольшое плато. Здесь отец Юнис соорудил небольшую церковь и молельный зал. Есть еще и пещера, построенная также им по типу убежищ первых христианских отшельников. Пещера находится на краю обрыва, а под ней, словно гнезда горных птиц, еще несколько небольших молельных комнат прилепилось к горному кряжу.
А вот и сам отец Юнис. Он беседует с прихожанкой, сидя на скамье возле небольшой колокольни. Увидев нас, встает и подходит к машине. Отец Юнис крепкого сложения, роста выше среднего. Этим он отличается от своей паствы. Жители Хардина в основном невысокого роста, что напоминает об их принадлежности к финикийцам, которые, согласно антропологическим исследованиям, были маленького роста, не выше 1 метра 60 сантиметров. Самое удивительное в облике отца Юниса – это глаза. С виду бесцветные, невыразительные, но, если присмотреться, с каким-то внутренним блеском, который бывает или у безумцев, или у гениальных личностей. Впрочем, где грань между безумием и гениальностью, кто знает?
Ильяс целует руку священника, знакомит его со мной. Я восторженно оцениваю все сделанное отцом Юнисом.
Мы присаживаемся на одну из длинных скамей, словно в зрительном зале летнего кинотеатра разместившихся под открытым небом, занимая почти все пространство между молельным домом и другими сооружениями. – Молельный дом расчерчен перегородками по всей длине с шагом 1,5 метра, – сообщает мне Ильяс. – В эти закутки едва может протиснуться человек, он даже не может там пошевелиться.
– Так сделано для того, чтобы прихожанина ничего не отвлекало от молитвы, – уточняет священник. Ильяс начинает расспрос о развалинах финикийского храма – эта одна из главных целей нашего путешествия сегодня. Отец Юнис знает здесь каждый уголок; извиняется, что не может провести нас – не может оставить прихожан. Он объясняет Ильясу, как найти алтарь и фундамент древнего святилища. Через минуту мы продолжаем свой путь, с уговором, что вечером зайдем побеседовать.
