Карло Маури - Когда риск - это жизнь!
Мы покидаем Тромсё 4 августа на корабле «Годонес», оборудованном для охоты на тюленя. В течение пяти часов скользим по затянутому туманом фьорду. Несмотря на безветрие, кое-где в тумане возникают прогалины, и тогда удается разглядеть высокие обрывистые берега по обеим сторонам водного «языка» и густые леса.
Неожиданно поднявшийся ветер указывает на то, что мы вышли из фьорда. Холодные воды становятся беспокойнее. Мы выходим в пустынные просторы Северного Ледовитого океана. Высокие грозные волны, кажется, вот-вот поглотят наше суденышко. Наблюдаю за членами экипажа, мечтаю научиться у них равнодушию к этому пугающему своей призрачностью морю.
Первый остров на нашем курсе носит название Медвежий. Здесь неуютно, крутые, высокие берега. Бросаем якорь в укрытом от ветров заливе. Наши голоса тонут в пронзительных криках миллионов птиц. Здесь нет ни деревьев, ни кустарников, ни травы. Лишь кое-где пятна лишайника и мха. Большой русский корабль бросил якорь на рейде, остальные, намного меньше, суетятся вокруг него, то отдаляясь, то приближаясь вновь, Они доставляют на неподвижный корабль-матку тонны свежей рыбы, которая тут же немедленно консервируется.
По-прежнему идем к северу. Первые айсберги и далекий силуэт кита знаменуют начало полярного пейзажа. 7 августа видим остров Хопен. Продолжаем движение к северу; льды становятся плотнее. И вот мы на территории фабрики холода: отсюда, как и в Антарктике, распространяются ветры и морские течения, балансирующие климат Земли. Корабль с трудом находит путь во льдах среди зеленых глыб из пресной воды и серых матовых из морской. Это вершина мира, царство тюленей и белых медведей. Мы достигли цели нашего путешествия.
Стада тюленей, расположившиеся на ледяных островках, с любопытством разглядывают нас, потом в страхе бросаются в воду. Одного из тюленей придется отловить и изжарить: паленое тюленье мясо с его едким запахом — лучшая приманка для медведей.
Продвигаемся, насколько возможно, среди больших старых льдин. Решаем стать на якорь, а точнее, зацепиться за крупный айсберг. Так и поступаем, после чего все сходим на берег. Мы говорим «на берег», хотя нам прекрасно известно, что наши ноги ступают по огромной, держащейся на плаву льдине. А вот и признаки «короля», которого мы разыскиваем: следы медведя в глубоком снегу. Еще раз проверяем наше оборудование. К моменту заветной встречи все должно работать безотказно. Подводные пловцы просматривают комбинезоны, в которых они похожи на инопланетян. Немногим приходилось до них погружаться в воду среди полярных льдов. Рамон до этого не знал даже, как выглядит настоящий снег, а теперь ему предстоит нырять рядом с айсбергом. Мишель, усевшись на краю льдины, болтает в воде ногами в ластах. Ларе хвастается скандинавской привычкой к холоду. Говорит, будто дома, в Швеции, погружался в воду при наружной температуре 26 градусов ниже нуля. Самый смелый из нас конечно же Ваилати. Смелость его не от инстинкта, не от привычки, а от разума. Один за другим друзья соскальзывают в воду. Погружение занимает немногим менее часа. Наконец они вновь появляются на поверхности с триумфальным видом: обнаружили, что холод вовсе не так уж страшен. Играя в слова, комментируют: «Самое главное оказалось растопить лед, что мы и сделали своими телами».
Вдруг раздается крик впередсмотрящего: «Бьёрн!» Норвежское слово эхом отдается на различных языках.
Замечены три зверя: медведица-мать с двумя медвежатами. Пытаемся окружить их, однако матери удается бежать с одним из медвежат. Другой, отстав, выказывает признаки сильного испуга. Обнаружив пропажу малыша, медведица возвращается, хотя уже успела почувствовать грозящую ей опасность. От этого зрелища замирают наши сердца и наша охота.
10 августа в 11 часов видим «Польстьерну» — исследовательское судно, научный экипаж которого занят переписью медведей. Встреча происходит в точно назначенное время. Теперь и мы полностью посвятим себя медвежьей охоте — мирной охоте, направленной не на уничтожение, а на спасение великолепных животных. Вытаскиваем на льдину тюленью тушу. Обливаем ее бензином и поджигаем. Вскорости пахучий дым разносит вокруг приглашение медведям на вкусный обед. Установлено, что в поисках пищи белый медведь способен преодолевать расстояния в сотни километров. Говорят, что в отличие от всех других млекопитающих белые медведи не имеют ни берлог, ни укрытий. Условия их жизни настолько суровы, что в неволе они порой могут прожить вдвое больше, чем в своей естественной среде. Передвигаются они всегда в одиночку. Инстинкт подсказывает им, что объединяться в стаи опасно: голод нередко подталкивает медведей к нападению друг на друга и к кровавым схваткам. Наблюдая двух-трех медведей вместе, можно безошибочно сказать, что это мать с детенышем. Лишь изобилие пищи может в некоторых случаях нарушить этот закон одиночества.
Ждать приходится недолго: из-за льдов появляется роскошный медведь. Он огромен — центнеров на шесть. Затаив дыхание, ждем в тишине, когда он приблизится к останкам тюленя. Зверь, однако, подходит медленно, недоверчиво. Его называют королем Арктики. Мне же он напоминает гиганта в изгнании, ставшего угрюмым от суровой, полной опасностей жизни.
Медведь уже в ста метрах от нас, но необдуманное движение одного из моих товарищей настораживает его. Он останавливается, поворачивается и бежит к морю. Мы бросаемся в моторную шлюпку и начинаем преследование. Теперь и медведь в море. Добравшись до другой льдины, он вылезает на нее, поворачивается к нам и встает на задние лапы. Это производит сильное впечатление, однако нас не так-то просто испугать, мы — большая сила: два корабля, шлюпка, двадцать человек. Медведь снова бросается в море, доплывает до новой льдины, взбирается на нее, уходит, волоча по скользкому льду огромные лапы и прыжками преодолевая трещины. Но Тур, метрах в пятидесяти от зверя, стреляет в него из особого ружья, заряженного шприцем с наркотиком.
Выстрел быстро сделал свое дело. Медведь по-прежнему идет, но походка его делается все тяжелее и тяжелее. Он зевает, останавливается и, рухнув как подкошенный на лед, мгновенно засыпает. Мы кидаемся к огромному спящему животному. Не теряя времени, ученые принимаются за работу. Они измеряют медведя, вычисляют его возраст, удаляют ему один зуб, прокалывают уши и прикрепляют к ним бирки с номером «361», затем рисуют на спине крест, чтобы в дальнейшем отличать его от других, еще не обследованных животных. По мнению ученых, доза введенного наркотика оказалась чересчур сильной, и они делают зверю искусственное дыхание. Тем временем айсберг, на котором находимся мы с медведем, оторвался от льдины, и я не без опаски думаю: «А что, если медведь проснется именно сейчас?» Но тот продолжает спать, и прежде чем покинуть зверя, мы вводим препарат, нейтрализующий действие наркотика, после чего поспешно ретируемся на корабль и оттуда наблюдаем за пробуждением великана.
