Полли Эванс - Испания. Горы, херес и сиеста
В разгар туристического сезона в Хаку стекаются толпы отдыхающих. Особенно их много в выходные дни. Забыв на время о работе, туристы устремляются в горы, спускаются в каньоны, сплавляются на плотах по горной реке, рискуя сломать себе шею. Хака привлекает своими милыми улочками, вымощенными булыжником, и знаменита благодаря кафедральному собору. Здесь много уличных торговцев, предлагающих туристам все что угодно — от сувениров и кричащих футболок до желтовато-зеленой керамической посуды, явно невысокого качества. К сожалению, все это можно увидеть здесь только летом, а я путешествовала уже осенью, и место подтянутых, спортивного телосложения, загорелых молодых отдыхающих заняли пенсионеры.
Совершенно естественно, что в той гостинице, где я остановилась, их оказалось довольно много. Рядом с дверью в ресторан висела табличка, заключенная в рамку. На ней была начертана цитата из очерка «Пиренеи», написанного в 1909 году Хилером Беллоком, имеющим отношение к правящей элите. По словам автора, эта гостиница появилась здесь довольно давно. Мистер Беллок писал: «В Хаке вы найдете гостиницу „Отель Мур“, которую я бы назвал, самой приветливой маленькой гостиницей в Европе, обслуживание в которой лучшее в Испании. Но вы покинете Хаку сразу после того, как проведете тут две ночи».
Здесь всегда было чисто убрано. Горничные фанатично следили за порядком, поэтому утром они оккупировали мой номер со своими ведрами и тряпками, в то время как я еще спала.
— Вот те раз! — сказала одна из горничных, та, у которой в руках была швабра, открыв дверь и увидев меня, распластавшуюся на кровати.
— Мм… — промычала я.
— Там кто-то лежит, — прошипела Сеньора Швабра Сеньоре Ведро, топтавшейся на пороге и держащей в руках порошок «Харпик».
— Мм, — снова промычала я.
Я позволила им убраться в моем номере только через час, когда отправилась гулять по окрестностям. Вернувшись, застала их за уборкой, которой они занимались с особой тщательностью. С трудом стащив себя с постели, я, спотыкаясь, спустилась вниз, чтобы позавтракать. Сеньора Швабра и Сеньора Ведро уже убирались в столовой.
— Все хорошо, — спокойно сказала официантка, широко улыбаясь. — Еще не так поздно, вы почти не опоздали к завтраку.
Затем она исчезла, но через несколько минут появилась с чашкой горячего кофе и сладкой булочкой с изюмом. То, что меня по-настоящему угнетало в гостинице «Отель Мур», так это резиновый матрац и отсутствие лампочек в прикроватных светильниках. Кроме этого, мне очень не понравилось, что пришлось заплатить задаток в пятнадцать евро за пользование пультом к телевизору на тот случай, если кто-либо из моих посетителей прихватит его с собой.
Я была самым молодым постояльцем в этой гостинице, по крайней мере за последние тридцать лет. Все номера были заняты пенсионерами, которые приехали сюда целыми группами. Туристы преклонного возраста явно не отличались хорошим здоровьем. Для них это был своего рода уик-энд или пикник, который они устраивали для себя раз в год.
— Это что, коллективное путешествие? — шепотом спросила я у администратора гостиницы. — Должно быть, их человек сто.
Услышав мои слова, администратор заговорщически усмехнулась:
— Вы не далеки от истины. Здесь отдыхает группа пожилых людей из сорока девяти человек из одной деревни, которая находится недалеко от Сарагосы, другая же группа приехала откуда-то с севера. Это просто кошмар какой-то! Они вечно теряют свои вещи, ключи от номера, а еще могут запереться и никого не впустить. Вчера одна из этих милых старушек оступилась в ванной, и только через час кто-то обратил внимание на то, что ее нет.
Такие путешествия для пенсионеров популярны в Испании, так как спонсируются правительством. Это своего рода поддержка туристического бизнеса в мертвый сезон, а для пенсионеров — это подарок в виде недорогой поездки на отдых. Правительство же таким образом обеспечивает себе дополнительные голоса на выборах в лице седовласых старцев. Однако те, которых я здесь встретила, вовсе не были седыми. Женщины, по крайней мере, точно нет, потому что в Испании старушки активны и деятельны и всегда следят за собой. Они могут красить волосы в желтый, рыжий, апельсиновый и каштановый цвета. Когда все они собираются вместе, создается впечатление, что ты находишься в осеннем лесу.
Очевидно, таким образом они компенсируют мрачную цветовую гамму своих нарядов. Наверное, их никто не предупредил, что черный цвет не моден в этом сезоне, и о том, что фэшн-гуру рекомендуют яркие цвета. Передо мной сидело то поколение женщин, для которых все цвета — и коричневый, и серый, и розовый — сводились к одному черному цвету. Раньше черный цвет был в моде, но это было очень давно, в начале XIX века.
Трудно даже себе представить, как испанские вдовы обсуждают за тарелкой чоризо наряды, которые собираются взять с собой в отпуск.
— Ну что, Мария Ремидиос, ты уже решила, что возьмешь с собой из одежды в Хаку?
— Нет, Мария Хесус, не решила, но думаю, что остановлюсь на черном платье с короткими рукавами и черной шерстяной кофте на пуговицах на тот случай, если вечерами будет прохладно.
— А… А какое именно платье? Расскажи-ка поподробнее!
— Знаешь, дорогая, это то платье с черной юбкой в складку и с поясом насыщенного черного цвета. Его я надевала в прошлом году по случаю юбилея съеденного мною двухтысячного литра оливкового масла.
— О! Это то черное платье, которое ты купила в магазине Хосе «Все черное»?
— Нет-нет, дорогая, это не оно. Понимаешь, это платье я приобрела в восемьдесят третьем году на день черных вдов, весной, когда скончался Мануэль.
При этих словах они замолкают и несколько раз крестятся.
— А как насчет туфель?
— Ну, думаю, что возьму черные.
— А, ты имеешь в виду те, которые купила в то лето, когда была на грани отчаяния из-за романа Антонио, возлюбленного Кармен, с Мартой с почты?
Пенсионеров, которые остановились в гостинице «Отель Мур», можно было увидеть практически повсюду: и в столовой, и в холле, и у стойки администратора. Они постоянно держались вместе и все время болтали, да так громко, как это бывает обычно с теми, кто плохо слышит. Они воспринимались как одно целое, и если бы пришло время покидать гостиницу, то они уехали бы всей толпой сразу, а не поодиночке. Я припоминаю, как в мой первый вечер всех погрузили в два автобуса и как человек, сопровождавший их, рассаживал старушек по местам. При этом они без умолку переговаривались. Хотя приехали сюда из разных мест, они относились друг к другу очень дружелюбно. Но, слава богу, я не имела к ним никакого отношения. Меня обуяло желание покинуть эту милую гостиницу, о которой упоминал Хилер Беллок. Устроившись за столиком тапас-бара прямо на улице, у стен кафедрального собора, я стала с аппетитом уплетать грибы, креветки, оливки, запивая все это пивом.
