Марстон Бейтс - Остров Ифалук

Дон злился на меня. По его словам, яркие вспышки лампы оскорбляли ифалукцев. Я и сам чувствовал себя неловко, оттого что совался повсюду со своим аппаратом; по мне казалось, что, фотографируя происходящее, я выполняю свои обязанности. Как бы то пи было, я обиделся и ушел. Фотоаппарат — любопытная штука вот в каком отношении: чтобы получить интересные снимки, от фотографа требуется, я бы сказал, некоторая доля наглости, а за это ему нередко влетает. В то же время людям нравится смотреть фотографии. Я никогда не слышал, чтобы ифалукцы возражали против съемки. Первое время, увидев меня с аппаратом, они бросали работу и начинали позировать, но очень скоро поняли, что я предпочитаю снимать их за работой.

На следующее утро, в понедельник, уехали люди с Сатавала. Я забыл сказать о том, что за несколько дней до нашей высадки сюда приплыли на трех больших океанских каноэ гости с Сатавала (атолла, расположенного в ста пятидесяти милях к востоку): тридцать семь мужчин и мальчиков, две женщины, две девушки и двое малышей. Они совершали традиционный круг визитов по островам этого района и на время своего пребывания на Ифалуке считались гостями всей общины.

Здесь, в западной части Каролинских островов, до сих пор сохранилось искусство вождения крупных океанских каноэ, в то время как в большинстве районов Тихого океана о нем осталось только смутное воспоминание. Да и тут это искусство, без сомнения, тоже скоро исчезнет, поскольку такие плавания — рискованное предприятие. Палу, опытные кормчие Ифалука, все старики; по-видимому, среди молодежи нет почти никого, кто перенимал бы их мастерство. Все молодые мужчины, которых мы опрашивали, не раз бывали на соседних атоллах, но большей частью добирались туда на торговых судах, а во время войны их возили туда на работу японцы. Яни, например, много поездил на пароходах, направляясь на Яп работать на аэродроме и в Палау, где начал свою подготовку как будущий учитель, но он только дважды плавал на каноэ, причем оба раза на близкие атоллы, и больше не интересовался такими путешествиями.

Методы кораблевождения полинезийцев и микронезийцев еще не совсем ясны нам. Ни один европеец никогда не сопровождал их в океанских путешествиях, во всяком случае никто не писал о таком путешествии. Поэтому Теду очень хотелось поехать с сатавальской флотилией, которая теперь направлялась к атоллу Элато, расположенному в пятидесяти милях к востоку от Ифалука. Тед заявил, что. хотя это путешествие и связано с некоторым риском, оно, конечно, не опаснее, чем воскресная прогулка на машине в Соединенных Штатах, которую миллионы людей совершают без малейшего колебания. Он спросил Тома, не может ли тот набрать команду, взять свое ва терах, то есть мореходное каноэ, и отправиться вместе с людьми из Сатавала. Том ответил, что это возможно, но сначала нужно получить разрешение вождей.

Было решено отправиться в путь в понедельник утром. Тед был полон надежд, что он поедет вместе со всеми. Все казалось ему очень простым. Я не знал, то ли мне вызваться ехать с ним, то ли нет; к тому же я не мог сказать, захочет ли он взять меня с собой. Однако решение было принято без нас.

Мы слышали, как Маролигар на берегу трубит в раковину, созывая вождей. Вскоре три кормчих с Сатавала пришли к нам с прощальным визитом в сопровождении Фаголиера, Маролигара и Тома. Том объявил Теду решение вождей: «Те вожди говорят — нет. Может случиться слишком сильный ветер. Может случиться тайфун. Ваше каноэ — кувырк! Можно упасть в соленую воду. Тогда вы умрете. Если вам нужно поехать на другой остров, можете сесть на пароход или на военный корабль. Отправляйтесь на них».

Я испытал большое облегчение. Тед принял отказ с достоинством, хотя в этот миг вместе с каноэ уплывал его последний шанс внести сенсационный вклад в этнографию. Он не мог оспаривать решение вождей, но этот случай по меньшей мере давал ему право утверждать, что вожди Ифалука действительно решали местные дела и считали свое положение достаточно прочным, чтобы ответить отказом антропологу, за спиной которого стояли Соединенные Штаты — страна, оккупировавшая весь этот район.

Тед решил, что во всяком случае надо как можно подробнее описать отплытие каноэ. Он сунул в лодку ящик мясных консервов, и мы (я и Дон с фотоаппаратами) отправились к Фалалапу; Бакал с одним из своих друзей сели за весла. Мы подоспели как раз вовремя, чтобы увидеть, как спускали на воду последнее из трех больших каноэ, и проследить за погрузкой провизии и багажа, большую часть которого составляли огромные деревянные сундуки, пожалуй, японского производства. Затем началась посадка пассажиров. Женщины вместе с детишками забрались в маленькие шалаши из пальмовых листьев, торчавшие над водой в каждом из каноэ, в противоположной стороне от аутригера[36]. Конечно, это было тесное жилье.

Тед вручил в качестве прощального подарка сорок восемь банок мяса. Главный палу произнес в ответ короткую, но изысканно звучавшую речь.

Мы выгребли в пролив, чтобы посмотреть, как каноэ поднимут паруса. Это было очень красивое зрелище. Три устойчивых каноэ уверенно направились в открытый океан, чтобы добраться до другого маленького атолла. Хотя этот островок и не скрывался в безбрежной дали, но все же отстоял от Ифалука на значительном расстоянии, и доплыть до него без помощи приборов было не так-то просто.

Глава IV

Рыбная ловля и «бакализация»

Вторник начался с того, что один из вождей несколько раз протрубил в рог, сделанный из большой раковины тритона. Это был сигнал общего сбора. Вожди решили, что остров следует почистить. После шторма земля в роще кокосовых пальм на побережье лагуны была завалена мусором, который особенно бросался в глаза на красивых, поросших японской храмовой травой лужайках вокруг Фаи Напа.

Уборку вели не торопясь, начав с южного конца острова и постепенно двигаясь на север. Землю подметали короткими метелками из листьев кокосовых пальм или стеблей ее старых цветов, связанных веревкой из сеннита[37]. Работали сидя на земле или на корточках, мусор сгребали в аккуратные кучки, чтобы потом сжечь. В полдень, когда почти половина района Рауау была очищена, Маролигар снова протрубил в рог, возвещая, что на сегодня работа окончена.

Мы с Доном все утро пытались навести порядок около лагеря. Нужно было распаковать ящики Дона. Теперь у него была пишущая машинка, маленькая, но очень полезная справочная библиотечка, различные склянки для образцов, термометры, ареометры для определения солености воды и, кроме того, несколько пар запасных брюк, в которые он решил упаковать все эти предметы. Я тут же выпросил одну пару. Я привез с собой лишь несколько рубашек-распашонок и две пары синих бумажных штанов, которые первым делом обрезал, превратив в шорты. Но на беду, пробираясь сквозь кустарник, я постоянно обдирал ноги, а эти царапины становились затем отвратительными нарывами. Я готов был отказаться от своих принципов и вернуться к длинным штанам, по крайней мере на время работы в бундоках.