Вот такие макароны. Студентки в Италии - Саша Урбан
Конечно, это не так, но каждый, кого забирали из детского сада хотя бы на пять минут позже, знает это чувство. Ко всему прочему мы почувствовали себя забытыми ещё и потому, что после очередного звонка в деканат с просьбой подкорректировать наш договор об образовательных услугах с университетом в Парме, наш менеджер выдала следующее: «Подождите, какой договор? И что вы делаете в Парме?» После этого краткого диалога, сопровождавшегося битьём головой о стены, в Россию мы звонили только родственникам. Но даже часы, проведённые у телефона, не заменят живого присутствия мамы, её понимающего взгляда и такого привычного: «Ну и сра-а-ач» при взгляде на те квадратные метры, которые оккупирует в жилье твоя бренная тушка.
Спустя почти месяц после нашего приезда в Италию к Ры приехала мама. За всё время совместного проживания я видела свою соседку такой счастливой только один раз ‒ когда я бросила в неё банкой нутеллы. Рыкся с мамой договорились встретиться в Вероне, а оттуда на один из дней съездить в Венецию, чтоб совместить долгожданную встречу с приятным культурным отдыхом. С самого начала всё пошло не по плану.
Это было заснеженное начало марта, когда итальянцы почти поверили в то, что настал ледяной апокалипсис, хотя снежка было всего лишь по щиколотку. Из-за непредвиденных погодных условий поезда останавливались, опаздывали и садились на снежную мель, как выбрасывавшиеся на берег киты. Рыксин поезд до Болоньи, где она должна была сделать пересадку, опоздал на сорок пять минут, она пропустила второй поезд и была вынуждена ждать следующий. В Верону она приехала уже вечером, уставшая и грустная из-за потерянного времени, и почти с порога, только расцеловавшись с мамой, услышала следующее:
‒ У нас какой-то неправильный номер.
‒ Что? ‒ сморгнула она, представляя себе, как со своим начальным уровнем итальянского будет пытаться договориться с рецепшеном. В этот момент ей поплохело.
‒ Да. Я бронировала отель «Пикколо», а меня поселили в отель «Мартини».
‒ Тебе не нравится название?
Мама притихла и заговорщически произнесла:
‒ Там номер…
‒ Какой?
‒ Как минимум люкс.
Женщины задумчиво переглянулись, разрываясь между природной честностью и русской народной халявой, и в результате Рыкся была отправлена на рецепшен. Предварительно почитав нужную лексику, моя маленькая женщина спустилась в лобби и на хорошо поставленном итальянском спросила:
‒ Простите, сэр, кажется, произошла ошибка, и нас поселили не в тот номер, ‒ отчеканив это, она приготовилась слушать бойкую итальянскую речь, из которой ‒ дай Бог ‒ поняла бы половину. Менеджер за стойкой посмотрел на неё с высоты собственного роста и на хорошо поставленном английском ответил:
‒ В связи с тем, мисс, что сейчас не туристический сезон, а вы взяли завтрак, который подаётся в отеле «Мартини», мы сделали апгрейд и поселили вас во второй отель, а не в «Пикколо».
Такая удача была очень кстати. Дамы довольно открыли бутылку вина, купленную в супермаркете неподалёку, и отметили долгожданную встречу.
***
На следующий день в планах была Венеция. Рыксина мама немного прогадала с погодой. Думая, что едет в Италию (с нормальной итальянской погодой) она обулась в тонкие тканевые кроссовки, которые прекрасно сочетались с пуховиком, но совсем не подходили к погоде. К сожалению или к счастью, не кроссовки стали флагом второго дня. Нет, тон всех ближайших двадцати часов задал высокочастотный голос типичного музейного работника, спросивший: «Девочки, вы тоже едете в Венецию?»
На русском, разумеется. Рыкся с мамой стояли, никого не трогая и даже не разговаривая, но пухленькая женщина со светлыми длинными волосами и с чуть задранным подбородком с лёгкой манерой снисхождения обратила внимание именно на них и быстренько подсеменила под металлический свист и скрип подходящего поезда. Дамы утвердительно кивнули. Как потом признавалась Ры, она почувствовала неладное в тот момент, когда поняла, что голос этой случайной знакомой очень напоминает голос мамы рыксиного бывшего. Эту деталь мне сообщили как особенно важную.
Путешествуя, никогда не знаешь, кого встретишь в дороге. За всё время своих шатаний по миру я оказывалась за соседними столиками с русскими эмигрантами, с искателями приключений из Перу, с автостопщиками и много с кем ещё ‒ такие попутчики оказываются полезным вкладом в кругозор. Они будто самим своим мимолётным появлением в жизни показывают, какой она ‒ эта жизнь ‒ может быть: на вершине офисной пирамиды или же вне её, после университета или вместо него, вместе с семьёй или в гордом одиночестве. Эти люди оставляют о себе пару слов, воспоминание и образ, который дорисовывается фантазией, потому что за время в дороге не успеваешь спросить всего и, в поисках ответов на непрозвучавшие вопросы, ты примеряешь маску своего случайного знакомого, прикидывая, мог бы ты поступить так же и подошла бы тебе такая жизнь. Именно за короткость таких знакомств и открытый финал я люблю такие вагонные встречи ‒ потом, в месте прибытия вы прощаетесь и при случайной встрече возле какой-нибудь популярной достопримечательности просто киваете друг другу, сохраняя дистанцию. Это своеобразный этикет путешественника, неписаный кодекс, защищающий личную жизнь каждого; ведь всё-таки каждый отправляется в путь, ища что-нибудь для себя.
Но из всех правил есть исключения. Вроде тех, кто считает, что если кодекс не написан, не заверен нотариально и не подписан ООН, то можно его и не соблюдать. Такой была Наталья ‒ женщина, севшая вплотную к Рыксе и маме в абсолютно пустом вагоне. Она была из той породы туристов, которые не умеют путешествовать в одиночку. Такие люди всегда находят себе спутников и держатся за них, уверенные в собственной необходимости на их жизненном пути.
Наталья с упоением рассказывала о русских туристах за границей, о
