Сахара — не только песок - Иржи Галеш
Подобно ножкам штатива, и остальные предметы в нашем багаже должны были выполнять множество необычных функций.
В этот же день на склонах «столовой» мы поймали еще двух рогатых змеиных чертиков и вернулись к нашим друзьям-«пескокопателям», измученные, но удовлетворенные. Когда мы развязали мешки и предложили им заглянуть в «ад с тремя рогатыми», они одобрительно хмыкнули и сказали, что нам повезло больше, поскольку они после целого дня копания в песке на дороге поймали всего двух песчаных рыб и одну небольшую агаму. Все это они передали нам в скромной консервной банке. У нас имелась только одна возможность отблагодарить их за любезность — сфотографировать. Это был наш универсальный способ, правда с определенным опозданием, благодарить всех наших сахарских друзей, без помощи которых наша поездка life могла бы продолжаться. Поскольку фотографирование еще не стало для жителей Сахары обычным и распространенным развлечением, хороший снимок представляет там большую ценность, чем у нас.
Последняя ночь принесла две новости. В дюнах мы, к своему величайшему удивлению, обнаружили большого широкопалого геккона Tarentola neglecta, ему надлежало бы висеть на своих лапках с прикрепительными пластинками головой вниз под каким-либо выступом скалы, а не бегать по песку. Где он скрывался днем, осталось для нас загадкой; вряд ли он мог закопаться в песок своими «пластинчатыми» лапками, а на поверхности днем его бы убила жара.
Потом мы напали на след более мелкого родственника рогатой гадюки, принадлежащего к виду Cerastes Vipera, который я должен благодарить за знакомство с гардайской больницей и продление пребывания в Алжире на неделю. Эту змею в Чехословакию еще не привозили. Вид малоизвестный, но, если помните, она является одним из героев сказки «Маленький принц» Сент-Экзюпери, так же как и сахарская лисичка — фенек, о которой речь будет дальше.
Утром предыдущего дня дул сильный ветер, из чего явствовало, что след был свежий. Мы пошли по нему и подсчитали, что с наступлением сумерек (когда она выныривает из песчаного укрытия) змейка успела «набегать», выслеживая добычу, почти два километра. Внушительная цифра для животного размером всего около 35 сантиметров; впрочем, ничего другого ей не остается, если она хочет прокормиться в пустыне. Кстати, наблюдения в террариуме показали, что змеи Cerastes охотятся постоянно; ночью выслеживают добычу, днем поджидают ее, зарывшись в песок, только глаза остаются на поверхности и просматривают все вокруг. Если мимо пробежит подходящая добыча, змея с быстротой молнии выскакивает из песка. А что она сделает, если мимо пройдет человек? Скорее всего останется в укрытии, не выдавая себя; однако, если вы остановитесь около нее и змея решит, что вы ее обнаружили, она выскочит из песка и убежит. Как только почувствует, что достаточно удалилась от опасного места, снова зароется в песок. При этом она не ввинчивается в песок, как пустынные удавчики Еrух, которые в него залезают. Змеи Cerastes просто утопают в песке без продольного движения, заерзают— и нет их. Однако на поверхности остается предательский след, который легко обнаружить.
Чтобы не пропустить еще раз наш самолет, мы отправились на север пораньше. Первая машина довезла нас до перекрестка в 30 километрах от Гардаи, где повернула на восток. Перекресток был на открытой ровной местности без малейшей тени. Господствовало безветрие, и близился полдень, а это означало, что движение прекратилось, как минимум, на три часа. Невдалеке виднелся небольшой островок кустарника; от нечего делать мы осмотрели кусты так тщательно, что там не скрылся бы и муравей, но ничего не нашли. Жара стояла невыносимая, и мы решили взять пример с мелких пустынных животных: расположились между кустами в их слабой тени и постепенно погрузились в беспамятство.
Было ли у вас когда-нибудь такое необъяснимое ощущение, что за вами кто-то наблюдает или следит? Вот такое неясное, неотвязное и беспокойное ощущение внезапно возвратило меня в настороженное, бдительное состояние. Даже не пошевельнувшись (я лежал на боку), я тихонько приоткрыл глаза и увидел два чужих глаза, которые внимательно рассматривают меня с расстояния едва ли двадцати сантиметров. Глаза принадлежали тонкой длинной, более метра, змее, тело которой, вплетенное в кусты, трудно было разглядеть. Глаза ее по сравнению с головой были непомерно велики, как у очень быстрой змеи-стрелы. С минуту мы смотрели друг на друга, и я приготовился сделать бросок правой рукой; бросок должен быть быстрым, как молния, и точно нацеленным. Я сделал его — и в руке у меня оказалось только несколько сухих веточек. Змея исчезла, как будто ее никогда и не было. Однако я был уверен, что мне это не приснилось, — я быстро вскочил и осмотрелся, надеясь увидеть уползающую змею. Вокруг было мертво, как и до этого. Я разбудил Петра, и мы окружили кусты. Мы просмотрели их сантиметр за сантиметром, почти вывернули наизнанку — и ничего. Вокруг на песке не было никаких змеиных следов. Петр собирался выразить мне недоверие и напоследок провел ногой по ветвям. Что-то стремительно выскочило из кустов, и, хоть мы и бежали гак быстро, как только могли, мы догнали этот летящий бич, только когда он пытался спрятаться в другом небольшом кусте. Это была зеринге, или зеринг (Psamtnophis cehokari), — змея хотя и ядовитая, но никогда не кусающаяся, Даже если бы она укусила человека, яд не мог бы подействовать, ее ядовитые зубы расположены слишком далеко — в глубине пасти.
Неожиданно стремительные движения этих хрупких и нежных созданий часто пугают людей. В некоторых азиатских пустынных областях даже существует поверье, что такая змея может человека «прострелить» — пробежать сквозь него. Парадоксально, что те же люди часто вовсе не боятся толстых и медлительных змей, которые при встрече с человеком медленно уползают в укрытие и чье поведение, казалось бы, не возбуждает опасений, хотя на самом деле здесь они были бы более оправданны.
Мы продолжили наш путь на север и довольно быстро добрались до Алжира. Самым потрясающим впечатлением было то, что в Атласе с небес
