Андрей Сидоренко - Молитва для Эльзы (быль в трех частях)
Дорогое животное! Люблю тебя гораздо больше твоего наездника, мушкетера-пустобреха. Я, неустанный низкооплачиваемый труженик, долгие годы прилежно коплю деньги, отказывая себе во всем подряд. Ем с лошадьми наравне, не пью вина и не гуляю с женщинами от растрат подальше. Каждый вечер сижу в своей тесной каморке и мечтаю о том, как куплю такую, как ты, и поскачу выполнять ответственное поручение. А возвратясь с задания, буду наслаждаться звуками почетного гимна и обнимать женщину победы. Недолго осталось, очень скоро буду владеть собственным долгожданным животным для подвига. А пока я скромный труженик нижних рядов, тайный мечтатель, хранитель гордыни, сгребаю лошадиный навоз и терплю время перед небесным будущим.
Уважаемое будущее животное! Родней тебя у меня никого нет. Я так сильно о тебе мечтаю, что даже себя вижу конем, а тебя моим вечным человеческим соратником.
Ничего у меня в порядке от такого сна не стало, а совсем наоборот. И роль у меня дурацкая, кому о ней сказать. Или я мушкетером был? Впрочем, неважно. Пора вставать, приготовить завтрак и в путь. Надо зайти в ближайший город, кое-что купить. Спички заканчиваются и овсянки только на раз осталось.
Я умылся, почистил зубы и снова прилег не торопясь решить серьезную задачу, чтоб такое особенное приготовить на завтрак: сварить кашу, а потом вскипятить чай, или без чая можно обойтись, или лучше без каши, или не делать ни того ни другого, а просто помечтать. Можно пойти дальше и вообще не ходить сегодня ни в какой город. Остаться здесь надолго и без еды, может, тогда в голову придет какая-нибудь давно забытая древняя истина или совершенно новая, разящая массы наповал. Пойду тогда по миру рассказывать умные вещи, буду гоним, пострадаю за правду и меня назначат святым. Что я буду делать потом и что чувствовать: как мурашки по коже, когда пятки чешут, или там, в небесах, вообще прелесть сплошная, как от вина, а в аду как с похмелья после того вина?
Глянь на меня, сторонний наблюдатель: среди бескрайней степи расположен одинокий человек. В голове у него кавардак: неработающий станок, лошадь мечта будущего победителя, как проехать в гарантийную мастерскую и еще кое-что. Как ни старайся, ни за что не догадаться, чего он здесь делает и зачем отдельно от всей остальной природы существует. Везде четко организованная жизнь с незыблемыми правилами, только у него одни вопросы без ответов. На фоне прочих земных обитателей он выглядит как сумасшедший представитель какой-то тупиковой ветви эволюции.
По морю плывет пароход. А на нем я — честно исполняющий корабельное расписание член морского экипажа. Раз просыпаюсь и обнаруживаю, что вокруг судна пустота, и мы плывем неведомо куда. Глянь в бинокль, капитан! Там, впереди, ничего нет. Куда ж ты рулишь, погруженный в заботу о живучести вверенного транспортного средства? Но капитан молчит и сердито смотрит вдаль, опасаясь, как бы не наскочить на опасный для судоходства молчаливый предмет. Но мне нет дела до плавающих препятствий, я смотрю в капитанские глаза, пытаясь отыскать в них разгадку моей и корабельной судьбы. Но ничего не выходит — вижу только отдельные медицинские части: глазные яблоки, зрачки, брови и ресницы. И я, труженик пустоты, все плыву и плыву день за днем, год за годом. При этом никак не могу точно себя почувствовать, чего-то главного не улавливаю. Живу, получается, как во сне или как зритель в театре с никому неизвестными актерами. И то, что спектакль про меня, верится с трудом. И как себя правильно ощущать в процессе ежедневного существования, тоже не ясно. То ли жить, последовательно сменяя одну внутреннюю идею на другую, так чтобы мозги все время заняты, а внешняя действительность как в тумане? Или же думать о наружных подробностях, забывая себя? А может вообще не стоит морочить голову ни тем, ни другим, и просто плыть по течению, как под наркозом? Но так я уже пробовал — скверно выходит. Жизнь получается, как обязательное упражнение: раз — окончил школу, два — институт, три работать, четыре — наращивать благополучие, пять — чтоб как у людей: чтоб жена, чтоб машина, чтоб квартира. С целью правдоподобности и ради неподдельного интереса участника все организовано так, будто я сам до этого додумался, а потом, как бы нечаянно, захотел изнутри. Я долго верил, что так оно и есть.
А знания. Их всегда казалось мало, их зачем-то могло не хватить. Зачем? После выясняется, что все они не нужны, надо жить по-другому, и накапливать новые. Теория продаж ненужных вещей, книга государственного деятеля про секс, Сартр. Да при чем тут Сартр!
Милейший, учеными регалиями обремененный, седой человек из телевизора призывает учиться какой-то странной вещи: как продвигать новый товар на рынке. Я внимательно смотрел ту передачу от самого начала до самого конца, но так ничего и не понял. А на вопрос, зачем этот новый товар создавать, до сих пор не могу найти вразумительный ответ. Чтоб его потом продвигать? Бред какой-то. Раньше говорили о физике, океанологии, генетике, вулканологии. Теперь звучит другое: банкир, бухгалтер, менеджер. Суть этих слов представлена нечестно и криво, она вернее отражается в других выражениях: ростовщик, счетовод, мальчик на побегушках.
Придуманный нами мир меняется слишком быстро — лично я не успеваю соображать ему вслед. А так не должно быть. Жизнь должна течь, как река. Ей надо начаться веселым горным ручейком, потом превратиться в мощный поток, а под конец успокоиться, достигнуть океана и раствориться в его бесконечности, чтоб ощутить вечность. Воду не надо гнать насосом — она должна сама течь. Напор не нужен.
Будущее грезится, как чистый лист бумаги, на котором как впервые хочется рисовать васильковое счастье. А прожитое отодвигается на второй план, словно смывается струей в специальное странное место. Так где же я? На листе бумаги или в странном месте? Ведь мгновение, которое зовется настоящим до безумия скоротечно, чтобы успеть в нем как следует себя почувствовать, осознать и четко отпечататься в уме для грядущих воспоминаний.
Как быть в таком случае с любимой звездой? Ее что, тоже требуется отгрузить в странное место, где она поблекнет и сделается ненужной, или о ней позволительно только мечтать. Объявить ее незыблемой и вечной? Пусть тогда светит на небе, чтоб пароходы всегда знали, где вперед и где назад? Но так не пойдет. Иначе меня никогда не покинет чувство, будто отправил жену зарабатывать деньги холостяцким способом.
За звезду стало страшно по-настоящему. И я поклялся больше не искать ей никакого практического применения. Не важен я, главное — звезда, которую можно любить, отчего не страшно умереть и не страшно жить, накапливая дни. И прошлое тогда должно место себе найти как часть меня, и перестать, наконец, блуждать никчемным призраком впотьмах неведомого подземелья ума. И я в своем настоящем должен четко ощутить себя, а не просто как биологическую формальность плюс паспортные данные.
