Борис Скворцов - Чебдар, Летопись одного турпохода
Разводится костер, в котелках закипает вода. Знакомимся. Стар-шего зовут Толя, второго - Юра, затем - Женя. Руководит спасательными работами начальник Горно-Алтайской КСС Станислав Шипунов.
Налив каждому по кружке кофе со сгущенкой, хлеба выдали по маленькому кусочку:
-- Больше вам пока нельзя.
Хлеб кажется горьким и невкусным. А кофе! Никогда в жизни не пил такого замечательного кофе!
- Ну, рассказывайте, что у вас получилось? -- спрашивает, наконец, Толя.
Выслушав Михалыча, он с досадой произносит:
-- Зачем же вы еще и вторую тройку послали?! Это, ведь, самое гиблое место района!
- А про первую тройку ничего неизвестно?
- Нет. Ничего.
Тягостное молчание...
Спрашиваю:
-- Как вы нас обнаружили? По дыму?
-- Нет, дыма со дна ущелья мы не видели, вы слишком глубоко засели, а вот заметили ваши простыни наверху. Сначала думали: летающая тарелка... Позавчера мы кружили над правым берегом Чебдара, вы нас не слышали?
-- Нет. А вечером вы стреляли?
-- Да. Из ракетницы. Когда мы спускались, немного промазали и находились в километре от вас.
За разговором незаметно проходит более часа. Над костром снова висят котелки. Теперь в одном из них варится суп из тушенки. Без лапши, без картошки -- просто тушенка в кипятке. Второй котелок -- для чая.
Голод к этому времени притупился, и много мы не ели. Одного котла хватило на всех. Снова спасатели нам выдали по маленькому кусочку хлеба...
- А что будем делать... с ним? - спрашивает кто-то, показывая на то место, где лежит мертвый Андрей Изотов.
- Не беспокойтесь, это уже не ваша забота, - отвечает Толя.
Спустя минут сорок начинаем подъем по стене ущелья вверх. У Лены Шибаевой поверх рюкзака привязаны маральи рога. Из рюкзака Филиппова тоже торчит маралий рог.
Еще через полчаса упираемся в шероховатый гигантский отвесный скальный выход, обойти который не представляется возможным, так как вокруг слишком серьезная крутизна.
Приходится спускаться назад к террасе - месту нашей последней стоянки. Ущелье не желает нас отпускать.
А может, это Андрей не хочет оставаться один?..
Выйдя на террасу, спускаемся затем к месту его гибели. Ствол, с помощью которого мы приподнимали глыбу, по-прежнему медленно покачивает водой. Вера Хвоина идет, отвернув голову направо.
Проходим метров шестьсот по гигантским камням у береговой кромки вверх по течению Чебдара. Слева от нас грохочет река, справа уходит ввысь стена Чебдарского ущелья. В одном месте начинаем подъем.
Отвесные участки обходим, а точнее, облазим. Близость возвращения домой придает силы. Мы все взбираемся и взбираемся вверх. Кое-где на четвереньках. Только через шесть часов такого лазанья склон начинает выполаживаться.
Когда приостановились на очередную передышку, спасатели вы-дали нам... по маленькой шоколадке!
-- Это все мне?! -- поразилась Света, получив свою долю. Съесть целую шоколадку -- какая неслыханная роскошь!
Еще через некоторое время у ручейка встали на обед. Мы были почти истощены, но тем не менее, чувствовали прилив сил и полярную смену настроения.
Похлебав супчика из тушенки с лапшой и напившись ароматного сладкого чая, двинулись дальше. Подъем становится все положе, козьи тропки -- все заметнее. Еще две тридцатиминутных ходки, и Верка пьет из выдавленной копытцем ямки.
-- Не пей из копытца, козленочком станешь! -- хором комментируют трое.
Спасатели начинают ориентироваться. Спускались-то они другим путем. Выяснилось, что забрали слишком вправо. Извинившись, парни берут верное направление.
Только, когда солнце коснулось горизонта, а на дне ущелья наверняка сгустились сумерки, мы наконец попадаем на место приземления вертолета.
Верх над ущельем оказывается удивительно ровным, поросшим карликовой березкой. Типичная горная тундра. Ручьи отсутствуют, снег небольшими островками покрывает плато.
Кажется непостижимым, что совсем рядом находится зловещее Чебдарское ущелье -- узкая, извилистая и глубокая трещина в земле.
В километре от нас виднеется пригорок с древним триангуляционным пунктом на макушке. На площадке находятся еще двое спасателей, лежат рюкзаки и ящик с тушенкой. Вертолет нас не дождался и теперь должен прилететь завтра.
Там, где мужики расчистили площадку со знаком бедствия вертолет сесть не мог -- слишком большой уклон. Приземлился гораздо дальше и выше.
Мы ставим палатки, а спасатели сооружают себе укрытие из полиэтилена.
- А у меня завтра день рождения! -- сообщает Женя Беляев.
Безмятежным сном проспали часов четырнадцать. И верилось и не верилось, что наши невзгоды позади. Только вот горечь утраты омрачала наш праздник.
Пробуждение было поздним, ярко светило солнышко. Спасатели подстрелили кедровку, поджарили ее и, подложив под крылышко маленькую шоколадку, вручили ее имениннику -- Жене Беляеву.
Впервые за многие дни нормально позавтракали. И тут, снова упал такой густой туман, что стало очевидно, что вертолет в такую погоду не прилетит.
Весь день мы занимались тем, что ели сухое молоко, смешивая его с сахаром. Только вечером, не без участия спасателей, Филиппов пресек это дело, сказав:
-- А вдруг погода еще долго нас задержит, а мы все съедим!
-- Да, ребята, давайте поэкономнее, -- поддержал Михалыча спасатель Толя.
Все смутились и прекратили это приятное занятие.
Туман к вечеру еще более сгустился. Мы попрятались в палатки и крепко уснули.
Плотный утренний туман основательно заволок все плато.
- А мы тут, пока вы спали, пожар устроили, -- сообщает Толя.
Оказалось, что один из спасателей, увидев кедровку, сидящую на кустиках, выстрелил в нее из ракетницы. Птица улетела, а сухая карликовая березка вспыхнула. Ребятам пришлось потратить немало усилий, чтобы погасить начавшийся было пожар.
Мы с Коботовым сидим у крохотного костерка.
-- Надоело уже тут ждать, -- констатирую я и вижу на лице Ардальоныча полное понимание и солидарность в этом вопросе.
Подходит Ольга Черноверская:
-- Ну, что это за костер?! Вы что, мужики, нормальный костер развести не можете?
Я пробую отмахнуться, но Ольга наседает, и приходится браться за разведение большого костра.
-- Да тут дров-то нету, -- ворчит Ардальоныч, ломая тонкую сухую карликовую березку.
-- Эй, отдайте книгу, вы что, оборзели? -- раздается из палатки голос Жени Беляева.
-- Вставай, вставай, нечего дрыхнуть! -- слышится из другой палатки голос Филиппова.
Одеваясь на ходу, народ лениво выбирается из палаток. Да, может это и странно, но сидеть здесь наверху в тумане уже всем изрядно надоело. Однако, на вертолет рассчитывать не приходится -- нелетная погода.
