Луи Жаколио - Питкернское преступление

Вдруг идол зашевелился.

— Бог хочет говорить! — вскричал жрец. Наступило всеобщее молчание и послышался голос:

— Да, — Помаре будет королем всех островов океана. В ту же минуту в толпе послышался насмешливый голос:

— Равэ, ты гнусишь…

Всеобщий смех встретил эти слова.

Действительно, жрец, которому поручено было представить голос Оро, назывался Равэ и отличался гнусавым голосом.

Происшествие это вызвало такую веселость, что верховный жрец принужден был сократить церемонию, несмотря, однако, на эту неудачу, народ, столь же добродушный, сколь и веселый, по обыкновению принес свои приношения на жертвенник Оро.

Помаре понял после этого события, что ему будет легко добиться того, чего он желал, он дал народу большой праздник, на который велел принести идолов всех богов, и тогда обратился к народу с речью, говоря, что все эти куски дерева и камня не помешали его воинам прийти на Таити, и что они также неспособны защитить и самих себя. Говоря это, он одним ударом палки повалил статую ужасного Оро, затем пришла очередь Тане и других, толпа, немного возбужденная померанцевым вином, сама докончила начатое королем, движение вскоре распространилось по всему острову, и на Таити не осталось ни одного из древних богов.

Тогда Помаре вытребовал с Мореа трех евангелистских миссионеров так же, как и новопосвященных туземных пасторов, чтобы они крестили его подданных.

Дело упростили еще более, чем на Мореа. Все дикари были собраны по округам, и, заставив их войти в воду по пояс, их окрестили всех вместе.

Помаре не замедлил покорить все соседние острова и архипелаг Помету, но не мог распространить далее своих побед, ему недоставало средств для преодоления больших расстояний… Это так огорчило его, что, не имея пищи для своей неудержимой энергии, он мало-помалу предался страсти к спиртным напиткам до такой степени, что расстроился и физически, и нравственно. Это было как нельзя более на руку миссионерам, которые начали управлять от его имени и устроили на несчастном Таити такое же суровое и бессмысленное управление, как иезуиты в Парагвае, так как нельзя не сознаться, что лютеранские пасторы стоят католических.

С течением времени разум оставил этого человека, который, без сомнения, играл бы большую роль, если бы имел в своем распоряжении более обширные средства, чем те, которыми он мог располагать, а в последнее время его жизни, когда к нему возвращались проблески рассудка, очень часто слышали, как он говорил:

«О, король Таити, о Помаре! Свинья, бродящая в кустах, теперь более способна царствовать, чем ты! »

Когда он скончался, ему еще не было сорока восьми лет.

Такова личность этого необыкновенного человека, который, будучи одарен блестящими способностями, мог действовать лишь в узком кругу. При нем и благодаря ему, как мы видим, христианские проповедники наводнили Океанию. Чисто политическая власть, которую они приобрели над Таити, не была продолжительна, так как сейчас же после смерти короля регентша, его вдова, просила проповедников остаться в их храмах, угрожая в противном случае, восстановить поклонение Оро.

Конечно миссионеры не заставили повторять себе этого и удовольствовались тем, что прибавили к своей славе более выгодное занятие отправки в Лондон хлопчатой бумаги, перламутра, жемчуга и кокосового масла, а таитяне, освободившись от своих опекунов, превратились в то, чем они прежде были, т. е. снова сделались веселым, счастливым народом.

Однако, английские миссионеры не сохранили в этой части Океании свою религиозно-коммерческую монополию. Рим, в свою очередь, пожелал эксплуатировать страну и послал туда своих самых ловких дельцов. И тогда между протестантами и католиками началось самое забавное соревнование. Главная забота заключалась в том, кто приобретет себе более прихожан, чтобы иметь более перламутра, жемчуга и кокосового масла, миссионеры превратились в открытых негоциантов и платили за продукты страны частью молитвами, частью товарами.

Надо сказать, что, к счастью, Таити испытал только комические стороны борьбы.

Прежде чем закончить этот длинный рассказ, который, может быть, даже возбудит интерес, потому что говорит о стране, о которой все слышали, и о которой мало кто что-либо знает, я упомяну еще об одном.

Два римских миссионера на Мореа в течение нескольких месяцев не давали ничего, их церковь была пуста, депо товаров также. Несмотря на все их усилия, они не могли сохранить даже простого слуги, а между тем, отстоявший менее чем в двух милях, евангелистский храм оглашался молитвами, а магазины пасторов, видимо, наполнялись бочками кокосового масла и перламутра. Триумфом своим эти последние были обязаны гениальной выдумке начальника английской миссии: он выписал из Лондона целую партию мужских фуражек и женских платьев с серебряными и золотыми галунами, и все пожелали украситься этими новинками. Чтобы получить этот великолепный убор, надо было быть протестантом раньше или перейти в протестантизм, а затем заплатить за вещь ее стоимость произведениями страны.

И вот, по милости моды, все католики дезертировали.

Но вскоре улыбка возвратилась на лица католических миссионеров, они даже начали с насмешкою гулять мимо учреждения их собратьев, хотя их храм был по-прежнему пуст. Через несколько дней причина этой радости объяснилась: судно, пришедшее в гавань Папекти, привезло им множество громадных ящиков, которые патеры поспешили открыть в присутствии всех жителей острова, привлеченных любопытством.

В ящиках было три тысячи маленьких ящичков с музыкой… На другой день один из патеров крестил целыми дюжинами, тогда как другой обменивал инструменты и наполнял пустые магазины.

Через четыре дня на острове не осталось ни одного протестанта. Однако, на следующий год протестанты отплатили католикам волшебными фонарями.

Мы очень удалились от экипажа «Bounty», но я уже сказал, что питкернское происшествие служит только рамками для рассказа об Океании.

VI

Стоянка «Bounty» близилась к концу. Натуралист и садовник уже успели погрузить на судно множество самых разнообразных деревьев, оставалось еще исполнить кое-какие мелочи. Офицеры и матросы были предупреждены, чтобы они скорее кончали все свои дела, так как по истечении пяти суток никто не будет отпускаться на берег, иначе как по службе, потому что «Bounty» только ждал попутного ветра, чтобы отправиться в дальнее плавание.

Известие это было выслушано всеми с крайним неудовольствием: прелесть Таити очаровала всех. Особенно же были неприятно поражены Христиан и три гардемарина — Гайгуд, Юнг и Стивард, когда они не были при исполнении служебных обязанностей, то жили в изящных бамбуковых хижинах в атмосфере покоя, любви и сладких мечтаний, под влиянием этого мало-помалу забывая и Англию, и свои служебные обязанности.