Ханс Майбаум - Сирия - перекресток путей народовм
Арвад упоминается уже в Библии, в Книге бытия. Жители острова — финикийцы — превратили его в значительный торговый центр, а потом основали ряд поселений на побережье, из которых выросли, в частности, сегодняшние портовые города Тартус и Банияс. Город на острове лучше был защищен от вражеских войск, чем другие финикийские города, поэтому арвадцы могли отважиться оказывать сопротивление египтянам. Они обнесли остров мощной стеной, долгое время защищавшей их от врагов. Даже во время нововавилонского и персидского господства и после завоевания острова Александром Македонским в 333 году он сохранял определенную независимость.
Возвращение на материк было, к счастью, более приятным. Ветер улегся. Только катер еще не вычистили от следов нашего путешествия на остров. Километрах в десяти южнее Тартуса руины позднего финикийского поселения тянутся до края дороги: это Амрит. Конечно, мы должны остановиться, хотя бы для короткой прогулки. Сохранившиеся еще храмовые сооружения относятся к V и IV векам до н. э. Особенности некоторых жилищ в Амрите заключаются в том, что они не построены из кирпича или камня, а вырублены в скальной породе. Скалы обтесаны с таким мастерством, что остались только тонкие переборки внешних степ и разделяющие перегородки внутри строения. В степах вырублены окна и двери. После того как Амрит захватили римляне, он утратил всякое значение.
С суши в крепость финикийцев можно попасть только через старый мостВодные лыжи и зимний спорт
После купания в море под Триполи, во время которого мы снова любовались морскими «нимфами», скользящими в изящном изгибе на лыжах по волнам, Хасан неожиданно предлагает поехать покататься на лыжах в горы. Среди цветущих абрикосовых деревьев, после купания в море, где вода такая теплая, какая у нас в Балтийском море бывает лишь и разгаре лета, да и то в самые солнечные годы, трудно представить, что эта идея может иметь под собой реальную почву. Правда, видны покрытые снегом вершины Ливанских гор, но полуденный час уже позади, и кажется невероятным еще сегодня взобраться наверх.
Но Хасан не дает сбить себя с толку и предлагает мне пари на бутылку виски. Через полтора часа, уверяет он, мы будем в идеальном для зимнего спорта месте. Я ударяю по рукам.
Дорога очень крута и извилиста. Чистенькие деревни, мимо которых мы проезжаем, выглядят так, будто они уже открыты для европейцев. Крыши большей частью из красной черепицы, в домах много окон — признак того, что здесь живут христиане. Мусульмане, сильно привязанные к арабским традициям, предпочитают иной способ постройки: дома обращены во внутренний двор, крыты плоской крышей и снабжены минимальным количеством окон, выходящих на улицу.
Несколько километров пути по узкой, хорошо асфальтированной дороге — и мы на высоте 500 метров над уровнем моря.
Приближаются горы, покрытые снегом вершины приветствуют и манят, а вокруг все зеленеет и цветет. Временами открывается великолепный вид на море. Суда становятся все меньше. По цвету воды можно определить глубину моря. Незабываемо прекрасная поездка!
Все ближе долина реки Нар-Кадиха. Сюда, в эту труднодоступную местность, пришли приверженцы монаха Иоанна Марона, выступившие в VII веке против монофизитских воззрений, которые на Востоке определяли толкование христианского учения. Здесь, в этой долине, они пережили кровавые преследования, так что она считается колыбелью маронитской религии, и ее почитают до наших дней. Марониты основали множество монастырей; самый известный из них — Дейр Каннубин, вблизи которого мы проезжаем и который расположен на высоте 1400 метров, — и поныне является летней резиденцией патриарха маронитской церкви. Основание монастыря восходит ко времени правления византийского императора Феодосия Великого (примерно к 379 году); поэтому его можно отнести к древнейшим сохранившимся христианским постройкам.
Хасан начинает нервничать и поминутно смотрит на часы. Мы едем уже три четверти часа, а вокруг нас все зелено. Виноградные лозы и тутовые деревья покрывают склоны, снег шапкой лежит на вершинах гор, не доходя до долин. Хасан показывает на черное пятно, виднеющееся над большой и глубокой долиной, — это кедровый лес Ливана.
Дорога ввинчивается вверх под опасным градусом. Повороты настолько узки и круты, что Хасан несколько раз вынужден переходить на первую скорость. Становится прохладнее, и скоро на обочине дороги появляются первые небольшие пятна снега. На 57-м километре от Триполи мы приближаемся к местечку Ле Седр, где на высоте почти 2000 метров стоит несколько небольших отелей и пансионатов. Здесь на полях и склонах гор уже лежит тонкий, но во многих местах еще разорванный снежный покров. О катании на лыжах не может быть и речи.
Но Хасан не сдается. Он не хочет остановиться, даже когда мы проезжаем мимо кедрового леса. Только после моих энергичных протестов и заверений, что время на осмотр не войдет в полтора часа пари, он тормозит перед огромным деревом у ресторана. За небольшим склоном на холме раскинулся знаменитый лесок. В нем всего примерно 400 деревьев, скромные остатки могучих лесов, покрывавших когда-то эти горы и способствовавших обогащению финикийских городов, пока не стали жертвой чужеземных завоевателей.
Некоторые деревья имеют ствол 12 метров в окружности, достигают 25 метров высоты. Двенадцати из них, как уверяет Хасан, свыше тысячи лет. В киоске сувениров продаются фигурки из кедрового дерева, отличающиеся тем же качеством художественного исполнения, что и поделки, выставленные для продажи в киосках Ренштейга, древней пограничной дороги между Тюрингией и Франконией, или на побережье Балтийского моря. Но не будем говорить об этом, посмотрим лучше на само дерево. Оно прочное, гладкое и отливает красноватым блеском горький запах древесины отпугивает червей, что способствует ее прочности.
Кедр сегодня — символ Ливанской Республики. Марониты почитают его как священное дерево, а их патриарх более ста лет назад приказал построить посреди леса часовню и запретил рубить деревья. Каждый год марониты отмечают здесь праздник в честь «кедра господня».
Осмотр рощи занял полчаса. Несмотря на то что это время не входило в пари, у Хасана не осталось в запасе и десяти минут. Он спешит и уже через пять минут победоносно останавливает машину около великолепного зимнего спортивного центра. Четыре или пять канатных подъемников тянут любителей спорта вдоль склонов наверх к месту спуска, где много снега и откуда лыжники скользят вниз.
Хасан выиграл пари с преимуществом в пять минут. Значит, я должен ему бутылку виски. По сначала мы решаем подняться на сидячем канатном подъемнике еще на один ярус до самой вершины горы. Этот подъем завершает нашу прогулку. Он продолжается не более четверти часа, в течение которых мы ощущаем одиночество горного мира. Поселок Ле Седр и роща становятся все меньше; до нас не доносится больше ни звука. И только когда мы приближаемся к мачте, слышно тихое скрипение каната, бегущего по колесу. Лохмотья облаков, проплывая мимо, окутывают нас на несколько секунд. Взглядом охватываем рощу, ущелья Кадиха, долину. Тишина такая, что давит на унт. Поднявшись на высоту 2300 метров и преодолев еще свыше 1000 метров, мы останавливаемся. Вокруг толстое снежное покрывало. Несколько загоревших, как орех, девушек растянулись в шезлонгах, чтобы загореть еще больше. Идем, утопая в рыхлом снегу. Перед нами — вершина Корнат-ас-Сауда — 3083 метра, самая высокая в Ливанских горах. Она близка, но недосягаема для нас. Снег слишком глубокий, и мы проваливаемся на каждом шагу.
