Константин Бадигин - Три зимовки во льдах Арктики
Не успеваем мы налюбоваться этим зрелищем, как кто-то уже кричит:
- Земля! Земля!..
И в самом деле, далеко впереди в голубой дымке медленно-медленно возникают заснеженные гористые отроги, окаймляющие Кольский залив.
Все наши чувства, все помыслы, все чаяния устремлены к этой далекой земле, и мы глядим на нее, как на самую дорогую нам святыню.
Дни в этих широтах пока еще коротки. Солнце прячется за горизонтом очень быстро. Сумерки сгущаются. Контуры берегов тают и расплываются. Но Большая земля шлет нам новое напоминание о себе: внезапно вспыхивает и ложится на воду длинная струя голубого света. Еще один луч, еще один... Это моряки береговой обороны приветствуют наши корабли и указывают путь к родным берегам. Трепетные лучи прожекторов то освещают корпус ледокола, то перебрасываются на «Седова», то бороздят воду; заставляя ее гореть и искриться холодным синим пламенем. Они провожают нас, не отступая ни на один кабельтов. А сзади, справа, слева вспыхивают все новые и новые сигнальные огоньки, - это к нашей эскадре присоединяются новые корабли. Красные, белые, зеленые огни мелькают со всех сторон.
Я читаю телеграмму, которую передает наш флагман:
«Военному совету. Спасибо за теплую встречу. Привет от седовцев военным морякам Северного флота».
Поздняя ночь... Неудобно являться в Мурманск в такой неурочный час, - ведь там готовятся встретить нас массовым митингом. И мы отдаем якоря, чтобы здесь, у входа в Кольский залив, выждать наступления утра. Конечно, никто из нас спать не ложится. Трудно заснуть, когда знаешь, что наутро ты вступишь на родную землю и после долгой разлуки обнимешь близких!
Наши родные, которые уже несколько дней жили в Мурманске, провели эту ночь так же неспокойно, как и мы: они знали, что «Седов» находится всего в нескольких милях от Мурманска, и считали минуты до отхода парохода «Герцен», предоставленного в их распоряжение.
Было около 11 часов утра, когда «Герцен», наконец, показался на горизонте. Он шел медленно, накренившись на правый борт. На палубе суетились сотни людей.
Гирлянды праздничных флагов, медные трубы музыкантов, толпа на палубе - все напоминало, что «Герцен» идет далеко не в обычный рейс.
Я не принадлежу к породе чувствительных и сентиментальных людей. Но в тот миг, когда корабли пошли на сближение, у меня сильно застучало сердце, и к горлу подкатил какой-то ком. Мы глядели во все глаза на палубу «Герцена», и каждому хотелось поскорее найти в густой толпе его пассажиров лица родных, любимых людей. И вдруг на корме послышался звонкий крик Гетмана, в котором прозвучали сразу и радость, и изумление, и благодарность родине за то, что все кончается так благополучно:
- Мама! Моя мама!
Какой-то вихрь приветствий, радостных возгласов, оживленных восклицаний поднялся над палубами обоих кораблей.
- Витя! Витя! Ты нас видишь?..
- Привет, Михаил Прокофьевич!..
- Костя, Костя!.. Ну, Костя же!..
Мне кричат сразу с трех сторон, и я не знаю, куда смотреть раньше. Да и «Герцен» подвигается так медленно. Сотни людей навалились на правый борт.
Наконец в этой толчее я нахожу сразу четверых - вот они, вот: Оля, отец, мать, сестренка. Они изо всех сил пробиваются к борту. Оля... Она все та же, ни капельки не изменилась, вот только похудела немного. Отец... как сильно он поседел за эти два с половиной года! А сестренка-то, сестренка!.. Я с трудом узнаю Женечку: когда я уезжал, это был долговязый, нескладный подросток, а сейчас передо мной; миловидная девушка. А вот и мама... Она плачет от радости...
- Оля! Поторопи капитана, скажи, чтобы он быстрее швартовался, - кричу я в шутку.
Не дожидаясь окончания швартовки, люди лезут через перила и прыгают на борт «Седова». Первым перемахнул к нам гидролог Чернявский - старый друг Виктора Буйницкого, вместе с которым он дрейфовал на «Садко». Потом кто-то помогает перелезть через поручни Оле. Я бегу к ней навстречу и вижу, как Полянский торжественно уносит в радиорубку сидящую у него на плечах дочурку Зою. Буторин одним богатырским объятием сжимает брата и сестру.
Три часа спустя мы уже мчимся на быстроходном катере к морякам Северного флота.
А вечером мы были в Мурманске. Величественной симфонией гудков встречали нас заводы и корабли, стоящие на рейде. Десятки прожекторов расстилали перед нами светящуюся голубую дорожку на воде. Гром оркестров, тысячеголосое «ура».
Потрясенные этим приемом, мы медленно-медленно сходим по трапу навстречу ликующим толпам народа.
* * *Можно очень долго, без конца рассказывать о теплых, дружеских встречах на Большой земле. О том, с каким энтузиазмом чествовали нас пионеры заполярного Мурманска, мобилизовавшие все свои артистические таланты, что бы получше развлечь нас. О том, как в морозный февральский вечер на глухом полустанке Кировской дороги рабочие преподносили нам букеты настоящих живых цветов, заботливо выращенных для нас при искусственном освещении. О том, как ловкие и сильные лыжники Карелии провожали наш поезд от семафора к семафору, чтобы продлить минуты встречи. О том, как гостеприимно встречали наш экипаж горняки Мончегорска и лесорубы Петрозаводска, бойцы финского фронта и колхозники Ленинградской области.
А встреча в самом Ленинграде! С каким теплым и радушным гостеприимством принимали нас ленинградцы, начиная от металлистов и судостроителей и кончая курсантами военных училищ и пионерами! А прием в Смольном, где руководитель ленинградских большевиков, один из виднейших деятелей нашей партии Андрей Александрович Жданов обнял и расцеловал каждого из нас и долго беседовал с нами, расспрашивая о нашей жизни и работе в дрейфе!
Мы явственно ощущали, что благополучное завершение дрейфа «Седова» радовали не только нас, полярников. Мы видели, что судьба затерянного во льдах советского парохода и его маленькой команды за эти годы сделалась предметом дум и забот всего советского народа. И седовласые академики, и машинисты паровозов, и пожилые колхозницы, и мастера искусств - все с одинаковой заботливостью расспрашивали нас о нашей жизни, о работе, о здоровье, о перспективах исследования Арктики.
Личное в этих беседах не отделялось от общего. Люди, которые, казалось бы, стоят бесконечно далеко от практики ледового мореплавания, с таким же интересом, по-хозяйски, деловито разузнавали у меня и моих друзей о состоянии льдов за 86-й параллелью, с каким мы расспрашивали их о второй очереди метро, о сельскохозяйственной выставке, о последних достижениях науки. Невыразимо прекрасна в своем реальном воплощении эта ведущая идея нашей страны - идея коллективизма!
