Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше
— Тогда — в дорогу!
Шестого декабря рано утром друзья покинули столицу Боливии — Чукисаку[672], даже не познакомившись с этим красивейшим городом, как он того заслуживает со всех точек зрения. Но ими владела лишь одна мысль — идти вперед во что бы то ни стало!
Мы не будем следовать за ними шаг за шагом по этому обширному региону, куда они устремились со свойственной им энергией. Сопровождать их нам тем более ни к чему, что все дни походили один на другой. Отважные французы проходили километр за километром, и ничто не нарушало заданного ими самим себе монотонного ритма.
Встав утром на заре, они сразу же выступали в поход и шли без остановок до десяти часов. С десяти до двух — привал, во время которого путешественники завтракали и отдыхали. С двух часов и до сумерек — снова дорога. А вечером они готовили ужин, стараясь при этом как можно экономнее расходовать запасы провизии.
На ночлег наши землепроходцы обычно останавливались в небольшой индейской деревушке, состоявшей из нескольких хижин, а иногда и в поселке. Но порой, хотя и редко, им приходилось спать под открытым небом, а это не так-то весело в сезон дождей. В этом случае кроватью служил гамак, подвешенный между двумя деревьями, а крышей — кусок брезента, который до этого был приторочен свернутым в рулон к седлу мула, а теперь растягивался на веревках над походным ложем. В общем, получалось великолепное убежище, надежно защищавшее путников от легендарных тропических ливней.
Покинув столицу Боливии, друзья прошли через городки Такопая и Пескада и деревни Акито и Сайпура и очутились в краю Чиригуано, жители которого — гуарани — оказались именно такими, как их обрисовал Жюльен.
На девятый день наши французы вышли к болотцам, образуемым во время разливов реки Паранити, и, благополучно миновав эту опасную зону благодаря индейцу, проведшему их тропами, которые были известны лишь ему да его соплеменникам, на двенадцатый день достигли деревеньки Ротиха, расположившейся на берегу Тукубаки.
На этом на какое-то время путешествие по суше закончилось.
В среднем наши герои проходили немногим более сорока километров в день, так что за эти одиннадцать дней они одолели пятьсот семьдесят пять километров, отделяющих Чукисаку от первой судоходной реки.
Французам удалось договориться с индейцами племени чикито, людьми веселыми, гостеприимными и приятными в общении, что те доставят их на своих лодках до старинной миссии Олидера у места впадения в Тукубаку ее притока Сан-Лоренцо.
Верный Эстебан оказал своим хозяевам неоценимые услуги, выступив во время переговоров переводчиком, ибо он блестяще владел lingea geral — «основным языком», а точнее, одним из южноамериканских диалектов, на котором говорит большая часть индейцев, и особенно гуарани.
Плавание, во время которого было пройдено триста километров, длилось неполных шесть дней, причем индейцы, ведшие свои утлые суденышки с лихостью заправских мореплавателей, не выказывали ни малейших признаков усталости.
В Олидере наши путешественники распрощались с Тукубакой и прошли затем пятьдесят километров пешком — в сопровождении индейцев, которые, обратившись в добровольных носильщиков, привели их в Курумбу, первую встретившуюся им в дороге бразильскую деревню, расположенную на берегу Сан-Лоренцо на 60° западной долготы. Таким образом, на то, чтобы достичь границы Бразилии, друзьям потребовалось семнадцать дней.
Они узнали от одного из проводников, где можно пополнить запасы продовольствия. Речь шла о форте Албукерке, в шестидесяти километрах к югу, там, где сливаются реки Сан-Лоренцо и Акидауана и несет свои воды Парагвай.
Новые провожатые привели путешественников в бразильскую крепость. Комендант форта встретил их как нельзя лучше. Заметив удивление на лицах гостей при виде предложенного им щедрого угощения, столь неожиданного в этих диких краях, хозяин объяснил им любезно, что таким изобилием продуктов гарнизон обязан относительной близости Куябы[673].
Согласимся, и впрямь относительной, ибо до указанного пункта — около пятисот километров. Этот город — столица провинции Матто-Гроссо, насчитывающая тридцать тысяч жителей, — представляет собой странный экономический феномен, поскольку является центром оживленной торговли, хотя и расположен в четырехстах лье от ближайшего порта и связан с морским берегом лишь караванами, тратящими на путешествие туда и обратно около десяти месяцев. Однако, начиная от этого селения, река Куяба судоходна, по ней ходят небольшие пароходы и канонерки[674]. И поэтому бразильское правительство сочло возможным разместить здесь небольшой гарнизон.
Счастье, улыбнувшееся наконец нашим друзьям после стольких трудных переходов, не поддается описанию. Дело в том, что комендант форта Албукерке собирался отправить на следующий день курьера, который круглый год доставляет в Рио-де-Жанейро корреспонденцию и золотую продукцию горнопромышленного округа Куябы. Это лицо, ввиду исключительного характера выполняемой им миссии, сопровождают двадцать солдат во главе с офицером. Отряд поднимается на пароходе вверх по течению Акидауны до местечка Сан-Жано, расположенного у истока этой реки. Там вся группа покидает судно и пешком преодолевает расстояние в сорок километров. Оставив позади бассейн Парагвая и перевалив через горную гряду, отделяющую его от бассейна реки Парана, солдаты с курьером прибывают в Порто-Кашоейра на берегу реки Аньянду-Уассу, где их уже ожидает суденышко. Кораблик спускается вниз по течению до Параны, а затем поднимается по ней до Рио-Гранде, берущей начало высоко в горах, затем по Рио-Пардо добирается до Мужи-Уасси, где начинается железная дорога, идущая в Рио-де-Жанейро через Сан-Паулу.
Отметим попутно, что в пятидесяти пяти километрах от Мужи-Уасси в Рио-Пардо впадает справа река Жаккари-Мирим. Чтобы достичь места слияния двух водных потоков, нужно преодолеть от Албукерке примерно тысячу триста пятьдесят километров.
Комендант крепости предложил Жаку, Жюльену и их слуге присоединиться к отряду, так что предстоявшее плавание на правительственном судне представлялось французам детской забавой.
В сухое время года судоходство на бразильских реках нередко прерывается из-за их обмеления. Но друзьям повезло: обильные ливни на этих широтах не так давно наполнили реки, так что теперь они стали доступны для судов за исключением тех редких участков, где, как и на реках Канады, лодки и прочие легкие плавсредства приходится тащить волоком.
Спустя месяц после отъезда из форта путешественники входили на небольшом баркасе[675] в русло реки, называвшейся так же, как и фазенда, — Жаккари-Мирим, готовые со свойственным им мужеством к борьбе как заключительному аккорду[676] грандиозной эпопеи[677].
