Испытание льдом - Фарли Моуэт
Бест снова сопровождал Фробишера в качестве командира судна «Анн Франсез» и составил отчет об этом плавании, который мы помещаем ниже.
ОТЧЕТ ДЖОРДЖА БЕСТА О ТРЕТЬЕМ ПЛАВАНИИ ФРОБИШЕРАПолучив задание, мы вышли в плавание из Харуича 31 мая с флотилией из 15 судов. 6 июня мы наконец подошли к берегу Ирландии у мыса Клир, где начали преследовать маленький барк, заподозрив, что это пират или корсар. Но на самом деле оказалось, что это несчастные моряки из Бристоля, которые, на свою беду, повстречались с французами. Те ограбили всех и перебили многих, оставив остальных столь тяжело израненными, что они неизбежно должны были погибнуть в море, не имея ни сил, чтобы оказать себе помощь, ни провизии, чтобы наполнить свои голодные желудки. Наш генерал хорошо сознавал долг солдата и англичанина. Он прекрасно знал также, что такое бедствие на море. Поэтому, горячо сочувствуя лишениям этих несчастных, он послал к ним врачей с мазями, чтобы облегчить их страдания, а также мясо и напитки, чтобы придать им бодрость. Некоторые из них (как мы узнали) уже много дней не имели во рту ничего, кроме оливок и протухшей воды. Сделав это доброе дело, мы с попутным ветром легли на наш курс.
В последний день июня «Саламандра», которая шла под полными парусами, наскочила носовой частью на большого кита с такой силой, что судно остановилось и не могло двинуться ни взад, ни вперед. Животное издало сильный и неприятный звук и, взметнув туловищем и хвостом, ушло под воду. А через два дня мы увидели огромного мертвого кита, плававшего на поверхности, и решили, что это именно тот, на которого наскочила «Саламандра».
2 июля рано утром, когда мы встретили великое множество льдин, нам открылся мыс Королевы. Одно из судов нашей флотилии, а именно 100-тонный барк «Деннис», отыскивавший путь среди льдов, с такой силой столкнулся с ледяной горой, что тут же затонул на глазах у всей флотилии.
Но с «Денниса» успели оповестить об опасности, дав залп из большой пушки, и другие суда так быстро подошли на помощь, что всех людей удалось спасти.
Тут перед флотилией открылось более грозное зрелище. Когда льды окружили суда со всех сторон, на юго-востоке внезапно разразился чудовищный шторм, который гнал на нас все льдины. Итак, нам уже не удалось снова выйти в открытое море.
Оказавшись окруженными со всех сторон, люди на судах стали по-разному искать наилучший способ спасения. Те суда, которым удалось найти более свободное от льда пространство, убрали паруса и легли в дрейф. Другие причалили к большому ледяному острову и держались на подветренной стороне. И все же некоторые суда были так скованы, что им не оставалось ничего иного, как положиться на милость беспощадного льда. Матросы, чтобы укрепить борта судов, навесили на них мотки канатов, койки, мачты, доски и тому подобное, чтобы получше защитить от натиска и ударов льда. Другие, держа в руках пики, куски шпангоута и весла, стояли на вахте почти беспрерывно днем и ночью, отбивая натиск льдов. Они так мужественно боролись с большими трудностями и опасностями, что на них нельзя было смотреть без восхищения. Если бы не это, льдины, несомненно, не раз нанесли бы пробоины бортам судов. И все же многие суда, даже большой грузоподъемности, выталкивало льдами из моря на фут выше ватерлинии, отчего прогибались и ломались кницы и шпангоуты у борта.
В этот грозный час одни боролись, чтобы спасти суда и свою жизнь, а другие, менее стойкие, думая о спасении души, обращались с молитвами к всевышнему.
В таком состоянии вся эта великолепная флотилия и попавшие в беду люди, не имевшие, казалось бы, никаких шансов спастись от катастрофы, оставались здесь всю ночь и часть следующего дня.
7 июля, не дойдя еще до полного отчаяния, мы направились к земле и вскоре подошли к мысу, который некоторые ошибочно приняли за место стоянки в проливе Фробишер. Но более опытные мореходы удивлялись тому, как могли они вдруг попасть в этот далекий пролив. Они не допускали мысли, что сделали такую грубую ошибку в расчетах и так плохо управляли судами. Между тем многие моряки обнаружили, что приливное течение здесь гораздо быстрее того, которое они наблюдали в прошлом году. И действительно, мы были поражены неслыханным шумом прилива и его натиском. Он наступал с такой силой, что порой наши суда вертело, как в водовороте, а рев волн был слышен не на меньшем расстоянии, чем у Лондонского моста[38].
10 июля все еще было пасмурно и темно, и несколько судов, потеряв в тумане из виду адмирала[39] и остальную часть флотилии, блуждало, не зная, что делать: отыскивать ли путь к открытому морю через громадные ледяные поля, следовать ли неведомым курсом в таинственное море, залив или пролив, либо держаться вдоль берега. Но здесь, у берега, в густом тумане они не заметили бы такой страшной опасности, как скалы или подводные камни, часто встречающиеся в этих местах.
Одни надеялись спастись вплавь на сундуках, другие решили прочно связать крышки люков судна и накрепко привязать себя к ним, рассчитывая на то, что их будет буксировать лодка, в которой иначе разместилось бы не более половины команды. Но если этим способом им и удалось бы благополучно добраться до берега, они погибли бы там от голода или стали жертвой прожорливых, кровожадных людоедов, обитателей этой земли.
Бо́льшая часть флотилии следовала за генералом, который прошел около 180 миль по этим неведомым водам, видимо проливу, неизменно имея сушу с правого борта и открытое море перед собой.
Некоторые матросы утверждают, что в этом предполагаемом проливе они видели сушу с левого борта в 60 лигах от нас. Она показалась им более плодородной и обильно поросшей травой. Там можно было встретить больше оленей, медведей, зайцев, песцов и дичи, например куропаток, жаворонков, чаек, глупышей, кайр и соколов, чем в любом другом месте, открытом нами до тех пор. Один из наших джентльменов Льюк Уорд вступил в торг с местными жителями, обменивая ножи, колокольчики, зеркала и т. п. на птицу, рыбу, медвежьи шкуры
