Врачебная тайна - Роман Тарасов

– Куда ты в таком состоянии собрался – крикнула она ему вслед.

–Вееееррррааа, оставь меня! Я устал, ты не видишь, сколько тебе еще раз сказать? – взревел Марк.

Он остановился, повернулся и подошёл к Вере. Марк обнял ладонями её затылок, наклонился и поцеловал её в макушку.

– Я сам доеду малыш, не переживай за меня – как можно мягко сказал он и улыбнулся.

Вера стояла, тихо плакала и смотрела ему вслед.

Пикник у духовки

В этот раз я сидел за столом не знакомой мне кухни, и наблюдал за её обитателями в тусклом свете свечей, подсвечниками для которых служили изрядно заляпанные воском бутылки из под вина. Они меня не видят, поймал я себя на мысли. В этот раз я был просто зритель.

Они решили обосноваться на кухне чуть раньше, чем будет готов основной зачинщик и виновник их вечера.  Ему, а вернее ей требовался еще час или полтора.

Заведомо он охладил пару бутылок вина и сделал минимальные приготовления: на буковую досточку нарезал сыр, выложил испанские оливки, остатки байонского окорока, привезённого из последней поездки в Париж, а так же составил пару из свежего хрустящего багета и тапенады из вяленных томатов. Они уселись на кухне, прямо на полу подстелив плед, и раскидав небольшие подушки вокруг. Он разлил по бокалам ледяного альбариньо, бокалы покрылись матовым потом.

– Это вино великолепно, – оно показалось мне нервно-кислотным и в тоже время очень ароматным и фруктовым, – сказал он.

Она немного попробовала и одобрительно кивнула в ответ. Они говорили о всякой ерунде, вспоминали, как жили еще в однокомнатной квартире и потом долго смеялись, когда вдруг вспомнили случай, как он поскользнулся и упал в ванной и локтем разбил две плитки на стене, а ведь недавно сделали ремонт. Потом долго смотрели в духовку, которая озаряла их лица в тёмной кухне янтарным сиянием лампочки. Продолжали пить вино и как дети в детском лагере в ожидании еды, елозили своими вилками по пустым тарелкам. Слегка опьянев, он снова посмотрел на горящий и полным надежд свет, который светил из духовки и наконец-то сказал "Готово!".

Она всегда любит съедать ножки, поэтому он делает вид, что терпеть их не может. Исходя слюной, он выложил в тарелку  для неё ножку, потом, затем следуют пару инжиров, немного капусты и целое яблоко, запеченное в утином чреве. Себе  он кладёт грудку, чёрт возьми, она тоже прекрасна и ту же компанию для гарнира, немного подумав, добавляет два крыла – крылья всегда априори принадлежат ему. Пока они, сидя там же на полу едят свою утку, я перемещаюсь в сторону оставшейся утки. Я смотрю на эту утиную ножку и мысленно её пожираю и обсасываю её жирную косточку.

В этот момент они делают по последнему глотку испанского альбариньо и бокалы отправляются в посудомоечную машину, наступает время долгожданного Амароне. Для него уже готовы натёртые бокалы, превышающие по объёму прежние раза в два.

Первым, что лежит в его тарелке, он пробует квашеную капусту, которая служила постелью для утки течении 6 часов, она стала прозрачной. Она размазывалась об нёбо, была сладковатой и полностью пропитана утиным жиром и ароматом утиных костей и фруктов – потрясающе! Он отрезал половину инжира и почувствовал его кремовую текстуру с вкраплением хрустящих семян, он не был сладким и сахарным, по вкусу он был на полном балансе. После попалась горошина душистого перца, едва раскусив её он очутился на рынке специй в Дэйре.

– Для утки надо выбирать самые зелёные, мелкие, дешёвые и на вид мерзкие яблоки. Именно тогда из них получаются настоящие гастрономические самородки или даже нет изумруды. Наливаясь внутри утки жиром, они отдают сок и кислоту утке, а у нее забирают жир и соль. Яблоко становится прозрачным, эмеральдовым, наливным и его мякоть напоминает конфитюр, который так и хочет оказаться намазанным на каммамбер – говорил он ей размахивая вилкой как дирижер в янтарном свете исходящем из духовки.

Когда он взял в рот треть яблока, оно ещё горячее и поэтому обжигает нёбо. О Боже! Его вкус!!! Он очутился снова в детстве, в Алма-Ате, в одном из яблочных садов в горах неподалёку от катка Медеу, где они с другом Сашкой пекли в печке-буржуйке шашлыки из яблок сорта "Столовка". Он обсосал коробочку с семенами, и вкус переходит в миндальный – напоминающий вкус амаретто. Подошёл черёд грудки. Она покрыта коричневой хрустящей корочкой, словно карамельной коркой крем-брюле. Он порезал её на несколько брусков, острым как хирургический скальпель ножом. Сверху положил пару ложек желе из красной смородины. С предвкушением взял вилку и она с лёгкостью, словно в сливочное масло и в то же время хрустом вошла всеми четырьмя зубцами сквозь хрустящий чипс кожи. Это просто фантастика, внутри нежное филе пропитанное жиром настолько нежно, что кажется, ты ешь какой то террин или даже нет, паштет из фуа-гра. Хруст кожи и нежность мяса создают танец вкуса и наслаждения. Дальше выход вина: всё сменяется сначала ароматом лакрицы, кедровой смолы, можжевельника и затем вкус красных ягод, кофе, земли, сливового мармелада и мараскиновой вишни.

Я смотрел, на всю эту умилительную картину и мне нравилось быть в этой истории наблюдателем. И самое главное, я чётко осозновал, что мне это снится, и я был самим собой Марком Романовичем – заведующим отделением портальной гипертензии. Эту парочку он определенно, где-то уже встречал, но не мог вспомнить где.

– Ты знаешь, мне сегодня приснился странный сон. Это был самый длинный сон в моей жизни, – сказал он раскручивая вино в бокале.

– Интересно, расскажи – ответила она лёжа на полу, одной рукой крутя бокал с вином, а второй  подперев у виска голову уперевшись локтем в подушку.

Он, полулёжа, сидел на пледе, вытянув босые ноги, уперевшись локтями и задумчиво смотрел на горящую свечу.

– Мне приснилась история про одного хирурга, который, не смотря на свой тяжёлый диагноз продолжал оперировать своих пациентов до последнего дня. Он оперировал каждого из них, как в последний раз в жизни. Потому, что каждый день мог стать для него последним – рассказывал он с огнем, который отражался в его глазах от свечей.

– А какой диагноз у него был?

– Как я понял, у него была редкий недуг, встречающийся у выдающихся людей. От того, что он не стандартно думал и мало спал, у него стала развиваться злокачественная опухоль в правом полушарии – это еще называют болезнью гениев. Представь себе, что у тебя в голове находиться бомба с