Юрий Иванов - Острова на горизонте
— Да-да… Я готов. А где же Рика? Я еще не попрощался. Я зашел к капитану, а она…
— Рика, Рика! — заорал рыжий Алекс — Мы уходим.
— Здесь я, здесь! И я с вами.
Размахивая жилетом, девочка бежала к шлюпке. Она быстро вскарабкалась на эстакаду и махнула через борт. Алекс толкнул ее — выйди из шлюпки! Рика вцепилась в рукав моей куртки с таким видом, что было ясно: хоть руки ей оторви, но она не разожмет пальцев.
— Заводи, — снова приказал толстяк Джо.
— Всего вам доброго в жизни, — услышал я голос отца Грегори.
Взревел двигатель. Запахло сгоревшей соляркой. Толстяк Джо приподнялся и рванул на себя брезентовый защитный каркас. Передняя половина шлюпки оказалась закрытой. Джо махнул рукой отцу Грегори, тот повернул стопорный рычаг, и вагонетка, на которой стояла наша спасательная шлюпка, с тугим гудением колес покатилась по рельсам.
— Держи-ись! — разнесся голос толстяка Джо.
Толчок. Жесткий удар днища о воду. Плеск. Волны справа и слева. Рику бросило на меня, я схватил ее и почувствовал, как вначале шлюпка взлетела вверх, на волну, и как спустя мгновение ринулась вниз, под волну. Еще взлет. Еще падение. Пена и брызги летели через борт и тент, отблески света падали на лица Алекса и толстяка Джо. Алекс весь подался вперед, а Джо сидел на корме также спокойно и величественно, как днем на дюне в своем кресле.
— Как же быть? Как же быть! — спрашивала Рика. — Скажи мне, скажи!
— Не знаю, не знаю, — отвечал я ей. Да и что можно было ей посоветовать? — Только сердце твое… только оно может подсказать, только оно одно.
— Правее, Джо, — сказал тут Алекс.
— Вижу, дружище, вижу, — отозвался тот. — Малый ход. Ого-го-го-ооо! — тут же закричал он. — Есть кто там живо-ой?
Мы все прислушались. Ровно, натуженно рокотал двигатель. С сопением выплевывалась вода из трубы охлаждения. Ни звука в ответ. Молчание.
— Стоп, — приказал Джо, и Алекс перевел двигатель на нейтралку, а сам поднялся, потянул из шлюпки багор. Джо поднялся. Стоя во весь свой громадный рост, он уводил румпель вправо.
Мы с Рикой выглянули из-под тента. Метрах в пятнадцати от шлюпки плясал и раскачивался яркий огонек. А чуть левее, то всплывая, то погружаясь в воду, белая полоса спасательного круга.
— Никого, — сказал толстяк Джо. — Просто сорвало ветром.
Алекс подцепил его багром.
— А вот и ходовые огни «Сириуса», — сказал Алекс.
Подтянув круг к шлюпке, он перевалил его через борт и вывинтил лампочку-мигалку.
«Сириус»! Палубные софиты там зажглись, потом включили прожектор на пеленгаторном мостике, и над водой разнесся могучий радиоголос:
— Боцман. Майнай парадный тр-рап. Ну что споришь? Отставить разговоры. Капитан разрешил!
Волны в открытом океане были совсем небольшими, двигатель работал на полную мощность, и шлюпка быстро приближалась к траулеру. На палубе толпились люди. Несколько человек стояли на крыле мостика. Капитан в закрывающей пол-лица фуражке, белоголовый вихрастый штурман Шурик, стармех, вытирающий ветошью руки. Привычно запахло свежей рыбой и суриком.
Я посмотрел на Рику. Она на меня. Если бы у меня была дочь, как бы я ее любил! Ком застрял в горле. Говорить я ничего не мог, да и о чем можно говорить в такую минуту? Протянул руку толстяку Джо, потом Алексу. Наклонился к девочке, и она прижалась лицом к моему.
— Я остаюсь на острове, остаюсь! — крикнула она, когда я уже поднимался по трапу. — Ты слышишь, Нат?..
ГРЕГГИ — ВОЖДЬ ОБЕЗЬЯН
Гибралтар. Живописные дома, прилепившиеся к скалам, узенькие улочки, пальмы у самого берега, множество судов на рейде и возле пирса, к которому подходит наша шлюпка. И впереди — несколько часов, которые мы проведем на суше после долгого плавания.
Мягко рокочет мотор, стелется за кормой шлюпки белая полоса, надвигается на нас высокая обрывистая гибралтарская скала. Медленно подходим к пирсу. Волна ударяется в каменную стенку, плещется по зеленым ступеням. Пахнет водорослями, свежей рыбой, смолистой пенькой. У пирса стоит шхуна, с нее выгружают корзины, полные еще живой серебристой сардины.
Матрос Жаров — ему во всем и везде хочется быть первым — спрыгивает со шлюпки. Замахал руками, удерживая равновесие, смеется, тянет за собой сырой сизалевый трос, и мы один за другим выскакиваем на берег. Все! Дав задний ход, шлюпка отваливает от пирса, и рыболовы, сидящие на его краю, вновь опускают в воду свои снасти.
— Что рыба? Клюет? Ловись, рыбка, большая и маленькая!
Венька Жаров спешит к рыболовам. Оглядывается в нашу сторону, вытаскивает из кармана снасти и решительно садится на шершавый камень, а нас окружает толпа гибралтарцев, портовых зазывал.
— Сеньор, если у вас есть час свободного времени, вы можете посетить клуб «Летящий Ангел», — вкрадчиво, на приличном русском языке говорит мне пожилой мужчина в монашеской рясе, из-под которой выпирает объемистый живот. Он протягивает несколько листков. — Вот почитайте это. В нашем клубе есть плавательный бассейн, бильярдная, библиотека, бар с бесплатным пивом. Сеньор, я приглашаю вас в гости. Мы поговорим о спасении вашей души…
— Сеньор желает покататься в карете? Сеньор, сеньор!
— Сеньор, я сведу вас в самый лучший ресторанчик нашего города, — шепчет мне в ухо, колясь небритой щетиной, обрюзгший мужчина с желтым помятым лицом. — Вы там найдете все, что пожелаете.
— Послушайте же, сеньоры! Посетите наш магазин «Аврора»! Мы говорим по-русски.
— У меня больной отец, мне надо хоть немного заработать. — Смуглый черноглазый мальчик в белой рубашке умоляюще смотрит в наши лица.
Я останавливаюсь, мальчик улыбается и поднимает выше голову. Странная улыбка на лице. И гордая и — просящая. Очень трудно казаться гордым, когда нужно о чем-то просить.
— Это будет совсем недорого, всего десять шиллингов. Я сведу вас к обезьянам.
— В зоопарк?
— Нет, что вы? К самым настоящим обезьянам, к диким. — Мальчик оживляется, голос его становится звонким. — Идемте, сеньор, я их всех знаю, я дружу с ними. И это будет стоить всего…
— Михалыч, вы на пляж? — окликаю я своего приятеля.
Боцман поднимает голову. Монах из клуба «Летящий Ангел» держит его за руку и что-то вкрадчиво шепчет в ухо. Михалыч кивает мне: да, он со своими парнями из палубной команды пойдет на пляж.
— Я подгребу к вам через час… Идем, мальчик. Как тебя звать? — Я говорю, мешая испанские слова с английскими. Где не хватает слов, помогают пальцы. И мы понимаем друг друга. — Идти далеко? За час доберемся?
