Луи Жаколио - В трущобах Индии
Только в самый момент, когда их уводили, Арджуна заметил вдруг самозванного члена Совета, который прятался позади солдат и крикнул:
— Все вы индусы, мои браться, и вы, солдаты Европы, вы должны знать, кто этот подлый человек, который явился в маске и прячется среди вас. Человек этот присвоил себе высокое положение в нашем обществе, убив наших братьев и надев на себя их одежду. Человек этот, добившийся того, чтобы нас арестовали сегодня, не кто иной, как душитель Кишная: он выдавал себя за умершего, дабы легче исполнить задуманные им злодеяния.
Крик негодования и бессильной злобы вырвался из груди индусов, а шотландцы с отвращением отступили от человека, о котором только что говорил браматма.
— Это неправда! — отвечал туг, который понял, какой опасности подвергает он себя, если оставить без протеста такое обвинение и все в Беджапуре узнают его настоящее имя. — Я древний из Трех, старшина Совета Семи общества «Духов Вод».
— Ложь! — не мог не воскликнуть Эдуард Кемпуэлл.
— Ты отдашь отчет в этих словах при сэре Лауренсе, — отвечал Кишная офицеру и затем обратился к Арджуне, как бы думая, что оскорбление исходит от него.
— Ложь? Осмелился ты сказать, убийца полковника Ватсона! Да, друзья мои, — продолжал наглый туг, обращаясь к шотландцам, — человек, арестованный вами, тот самый, который приказал убить сегодня ночью несчастного полковника в двух шагах от комнаты вице-короля. И сэру Лауренсу он предназначил ту же участь, не успей мы предупредить его, упросив вице-короля дать нам возможность арестовать этого человека, позорящего общество «Духов Вод».
Ропот гнева пробежал по рядам английских солдат.
— Ты говоришь правду? — спросил старый сержант, обращаясь к тугу.
Эдуард Кемпуэлл закусил губы, заметив, какую ошибку он сделал, вмешавшись в разговор. Смерть Ватсона давала все преимущества Кишнае, но и сержант в свою очередь нарушил правила дисциплины своим вмешательством в дело, которое не касалось его. Чтобы положить конец этой сцене, которая угрожала принять весьма неприятный оборот, Кемпуэлл крикнул:
— Молчать! Берите пленников и вперед… Марш!
— Ты не прикажешь забить кляп этим людям, сагиб? — спросил Кишная.
— Я исполняю лишь то, что мне сказано, и ничего больше, — отвечал офицер, бросив на туга взгляд презрения.
— Не думаю, чтобы вице-король позволил арестованным шуметь, когда запретил это твоим людям. И если хочешь, сагиб, я скажу тебе желание твоего начальника; мне известно, по крайней мере, что у него есть весьма важные причины, чтобы аресты такого рода держались втайне.
Молодой офицер колебался… Он боялся порицания вице-короля, но с другой стороны, как честный воин, чувствовал отвращение к приемам, применяемым к каторжникам.
— Мы будем счастливы, сагиб, — вмешался в разговор браматма, — если нам удастся примирить твои чувства долга с чувствами благородного человека; а потому даем тебе слово сдерживать себя во время перехода по городу. Даю слово и за своих товарищей.
— Верю твоему слову, — отвечал Эдуард Кемпуэлл, довольный счастливым окончанием инцидента.
И он стал во главе своих солдат, чтобы избежать соприкосновения с душителем.
Возвращение в Семь Этажей совершилось без всяких затруднений и ни один из жителей Беджапура не подозревал, какой удар нанес им вице-король. Пленников поместили в одной из комнат, назначенных для помещения шотландцев, где они должны были ждать решения своей участи. Убийство полковника Ватсона придавало всему этому делу исключительную важность, и сэр Джон хотел созвать совещание, чтобы решить, какие меры следует принять в этом случае.
Мнение Кишнаи взяло верх над остальными и решено было скрыть это событие от туземцев, чтобы облегчить успех экспедиции для поимки Нана-Сагиба; предполагали, что экспедиция удастся, если никто не предупредит принца об аресте браматмы и его верных товарищей.
До сих пор принца, несмотря на отсутствие его горячего защитника, Сердара, всегда уведомляли о всех опасностях, которые угрожали обществу «Духов Вод». Если же он ничего не будет знать о случившемся, то Кишная и приверженцы его будут занимать свое прежнее место и играть перед жемедарами роль трибунала Трех и Совета Семи, — распространив слух, что браматма послан ими с тайным поручением. Общество таким образом будет продолжать действовать, как будто бы ничего не случилось, и маленький отряд людей под видом посольства, отправленного древним из Трех и браматмой к Нана-Сагибу, проберется в пещеры Нухурмур, где скрывается принц, которого и арестует вместе с его защитниками. Решено было, что Кишная в этот же вечер отправится туда вместе с несколькими членами своей касты, — настоящими висельниками, которые ни перед чем не отступали и давно уже были известны ему своею смелостью.
Суд над убийцами Ватсона и торжественное уничтожение общества «Духов Вод» были отложены до поимки Нана-Сагиба. Долгая борьба вождя восстания против английских властей приходила к концу, — ибо ничего не предвещало неудачи так искусно задуманного плана.
Английские солдаты получили строгое приказание хранить втайне события ночи; решено было даже не допускать их до сношений с туземцами. Но что делать с пленниками? Не было тюрьмы, настолько хорошо охраняемой, чтобы сообщение с ними извне было невозможно.
Сэр Лауренс думал в течение нескольких минут, как уладить это затруднение, и Кишная, глядя на него, вдруг злобно улыбнулся: он вспомнил о Колодце Молчания.
— Доверь мне твоих пленников, — сказал он вице-королю, — я верну тебе их по возвращении из экспедиции. Клянусь тебе, что во время моего отсутствия они не в состоянии будут никому дать знать о своем положении.
— Ты своей головой отвечаешь мне за них, — сказал сэр Лауренс. — Подумай о том, каким посмешищем сделаюсь я, когда после своего донесения Сент-Джемскому кабинету об открытии и аресте убийц Ватсона, я вынужден буду признаться, что мы не сумели их удержать под стражей.
— Головой своей ручаюсь за них! — воскликнул туг. — Место, назначенное мною для них, никогда не отдавало тех, кого доверяли ему.
В тот же день, под покровом ночи, Кишная и его приверженцы отвели браматму вместе с товарищами в подвал, известный под мрачным названием Колодца Молчания.
Вторую плиту заделали цементом и замазали известкой.
— Это их надгробная плита, — сказал туг, — одни только мертвые не мстят за себя.
Потом он прибавил со смехом, который казался еще более ужасным, разносясь эхом под этими мрачными сводами:
— Я ведь не обещал вернуть их живыми!.. А теперь идемте, — сказал он своим спутникам. — Через пять дней Нана-Сагиб будет в нашей власти.
