Жюль Верн - Дети капитана Гранта
И вдруг, посреди этого полного безмолвия, в которое, казалось, был погружён весь мир, брату и сестре одновременно почудилось, что они слышат чей-то далёкий и жалобный голос. Звук этого голоса заставил их содрогнуться.
— Ко мне, ко мне! — явственно прозвучало в тиши.
— Мэри, — прошептал Роберт, — ты слышишь?
И, перегнувшись через борт, оба, едва дыша, стали вслушиваться и всматриваться во мглу.
Но они не видели ничего. Ночной мрак окружал их со всех сторон.
— Роберт, — сказала Мэри, бледнея от волнения, — мне показалось… мне показалось так же, как и тебе… Нет, мы бредим оба, Роберт!
Но в это время новый призыв донёсся до них. На этот раз иллюзия была так сильна, что оба они вскрикнули:
— Отец! Отец!
Это было уж слишком для Мэри Грант. Её нервы не выдержали, и она без чувств упала на руки брата.
— На помощь! — закричал Роберт. — На помощь к сестре, к отцу!
На этот крик прибежали рулевой и вахтенные матросы. Через несколько секунд Гленарван, Джон Мангльс и Элен были уже на палубе.
— Сестра умирает, отец там!.. — кричал вне себя Роберт, указывая на волны.
Никто не понимал его слов.
— Отец там!.. — повторял он. — Я слышал его голос!.. Мэри тоже слышала!..
В этот момент Мэри пришла в себя.
— Отец! Отец!.. — твердила она, как безумная.
Бедная девушка, шатаясь, наклонилась над бортом, как бы желая броситься в море.
— Мистер Гленарван, Элен! — восклицала она, ломая руки. — Я говорю вам, что слышала голос отца!.. Он подымался из волн и звучал, как последнее «прости»!
Рыдания мешали говорить девушке. Ей снова сделалось дурно. Элен увела её в каюту.
Роберт остался на палубе, беспрестанно повторяя: «Мой отец там… Я в этом убеждён!»
Все свидетели этой горестной сцены не сомневались, что бедные дети стали жертвой галлюцинации. Но как разубедить их, как доказать им, что они ошибаются?
Гленарван первый попытался это сделать. Он взял Роберта за руку и сказал ему:
— Ты действительно слышал голос отца, дружок?
— Да, сэр, он доносился откуда-то издалека. Отец звал: «Ко мне, ко мне!»
— И ты узнал его голос?
— Мог ли я не узнать его? Моя сестра также слышала голос и также узнала его! Как можете вы предполагать, что мы оба ошиблись? Сэр, умоляю вас, скорее на помощь к отцу. Лодку, лодку!
Гленарван видел, что он бессилен разубедить бедного мальчика. Всё же он сделал последнюю попытку. Он позвал рулевого.
— Гаукинс, — спросил он, — вы стояли на вахте в тот момент, когда мисс Грант стало дурно?
— Да, сэр, — ответил Гаукинс.
— И вы ничего не видели, ничего не слышали?
— Ничего, сэр.
— Ну вот видишь, Роберт, — сказал Гленарван.
— Если бы это был отец Гаукинса, — с несокрушимой уверенностью возразил мальчик, — он не говорил бы, что ничего не видел и не слышал. Это был мой отец, сэр! Мой отец, мой отец!..
Рыдания душили Роберта, он страшно побледнел и упал без чувств. Гленарван отнёс его в каюту, уложил на постель, и мальчик, измученный волнениями ночи, погрузился в глубокое забытьё.
— Бедные сироты! — сказал Джон Мангльс. — Какое испытание выпало на их долю!
— Да, — ответил Гленарван, — приступ отчаяния мог вызвать у них одновременно одинаковую галлюцинацию.
— Одновременно у обоих! — прошептал Паганель. — Это более чем странно. Ни один учёный не поверил бы этому…
Перегнувшись через перила и дав знак всем присутствующим хранить молчание, он чутко прислушался. Кругом царило полное безмолвие. Паганель громко крикнул. Никто не ответил ему.
— И всё же это странно, — бормотал географ, спускаясь в свою каюту. — Родства мыслей и чувств всё же недостаточно, чтобы вызвать подобное чудо.
На другой день, 8 марта, в пять часов утра, едва занялась заря, все пассажиры, не говоря уже о Мэри и Роберте, которых нельзя было удержать в постели, собрались на палубе «Дункана». Каждому хотелось поскорее увидеть землю.
Все бинокли жадно устремились по направлению к острову. Яхта находилась на расстоянии одной только мили от земли. Остров был уже на виду. Вдруг раздался крик Роберта. Мальчик уверял, что видит двух людей, которые бегают по берегу, размахивая руками, и третьего, поднимающего флаг.
— Английский флаг! — вскричал Джон Мангльс, схватив подзорную трубу.
— Это правда! — воскликнул, в свою очередь, Паганель, поворачиваясь к Роберту.
— Сэр, — сказал Роберт, дрожа от волнения, — если вы не хотите, чтобы я бросился в море, прикажите спустить шлюпку. Ах, сэр, я на коленях прошу вас, позвольте мие первому ступить на землю!
Никто не мог произнести ни слова от удивления. Как! На этом островке, лежащем на тридцать седьмой параллели, живут три человека, потерпевших крушение? Три англичанина?..
И каждый, вспоминая события прошлой ночи, думал о голосе, который слышали Роберт и Мэри. Может быть, дети и не обманывались. Может быть, они действительно слышали чей-то голос! Но был ли это голос их отца?.. Увы, это было невероятно!
Каждый со страхом думал о том, как переживут бедные дети ещё одно разочарование. Хватит ли у них сил, чтобы примириться с этим последним ударом? Но как удержать их? Гленарван не решался на это.
— Скорее лодку! — произнёс он.
В одно мгновение шлюпка была спущена в воду.
Дети капитана Гранта, Гленарван, Джон Мангльс и Паганель немедленно спустились в неё. Сильные взмахи шести вёсел быстро принесли её к берегу.
В десяти саженях от берега Мэри издала раздирающий душу крик:
— Отец!..
На берегу, рядом с двумя другими, стоял высокий и сильный человек, доброе и мужественное лицо которого было удивительно похоже на лица Мэри и Роберта Грант.
Действительно, это был тот самый человек, которого так часто дети описывали своим друзьям. Предчувствие не обмануло их.
Это был их отец, это был капитан Грант!
Услышав крик Мэри, капитан Грант упал как подкошенный на песок.
Глава двадцать первая
Остров Табор
От радости не умирают, поэтому отец и дети пришли в себя ещё прежде чем их перевезли на яхту.
Как описать эту сцену? Где найти слова, которые могли бы передать волнение, овладевшее всем экипажем «Дункана» при виде этих трёх людей, слившихся в немом объятии? Путешественники и матросы плакали, глядя на них.
Гарри Грант дрожащим от волнения голосом горячо благодарил Гленарвана и весь экипаж за своё спасение.
За время переезда на яхту дети успели рассказать ему о всех приключениях «Дункана».
В каком неоплатном долгу был капитан Грант у этой мужественной женщины, у её мужа и друзей! Гарри Грант высказал чувства, переполнявшие его сердце, с такой простотой и благородством, его измождённое лицо светилось таким неподдельным, таким чистым волнением, что все почувствовали себя полностью вознаграждёнными за перенесённые страдания.
