Владимир Обручев - Плутония. Земля Санникова
Приняв это решение во время завтрака, якут отвязал берестянку и поплыл на север. Солнце уже давно взошло и по временам появлялось между тучами и пригревало. При дневном свете картина наводнения не производила такого жуткого впечатления, как ночью. Вода сверкала, струилась, стена леса отражалась в зеркале озера. Горохова удивило лишь обилие всякого мусора, который плавал на поверхности воды в лесу и на каналах; только на полянах, откуда вода растекалась во все стороны, поверхность ее была чиста. Добравшись быстро до поляны, где было стойбище, он решил подновить запас провизии — подплыл к землянке, затопленной выше дверей, влез на крышу и через дымовое отверстие снял несколько пар копченой птицы, подвешенной снизу; на радостях даже отдал целую утку Пеструхе, которой утром досталось очень мало. Собака, ворча от удовольствия, прилегла и стала грызть птицу.
Потом он поплыл дальше по направлению, по которому ночью ушли онкилоны. По каналу в лесу пришлось плыть среди пелены листьев, веток и всякого хлама, поднятого водой. Попадались мертвые птицы и мелкие четвероногие; на одном дереве он заметил притаившуюся куницу и, по охотничьей жадности, убил ее ударом весла.
— Хоть и летний мех, а на шапку годится, все равно с голода пропадет, — пробормотал он, подбирая добычу.
Подвигаясь на север, он заметил, что озера пузырятся меньше и вода не так глубока, весло уже доставало дно.
— Эх, жаль, нет Матвея Ивановича — он объяснил бы мне, откуда столько воды прет из земли. Разверзлись хляби земные, как сказано в писании, и начался потоп. Слава богу, что хляби небесные еще не топят сверху, это было бы совсем худо.
После полудня вода в каналах и на полянах стала совсем мелкая, видны были верхушки небольших кустов, а вокруг озер — на полянах камыши; пришлось плыть тихо, чтобы не напороться. Потом берестянка то и дело начала задевать за дно и наконец стала. Горохов вылез и побрел пешком, но тащил лодку за собой. Скоро пришлось высадить и Пеструху, а котомку надеть на себя, чтобы тащить почти пустую лодку по траве, еле покрытой водой. Наконец он выбрался на поляну, представлявшую мокрый луг; только кое-где во впадинах блестела вода. Поляна была наполнена четвероногими: стада быков, табуны лошадей, косяки оленей, несколько семей носорогов частью паслись, частью отдыхали, лежа на траве; в кустах хрюкали кабаны, роясь в мокрой земле.
“Ну и дивно их набралось тут! — подумал Горохов. — Намаялись, видно, бедняги, всю ночь по воде хлюпавши без отдыха… А вот и охотники!” Он заметил, что вдоль опушки за кустами ползут на четвереньках вампу, подбираясь к ближайшему табуну лошадей. Животные вследствие своей многочисленности, очевидно, не были так настороже, как обыкновенно, и вампу были совсем близко от них. Горохов насчитал человек двадцать. Ближайший был шагах в сорока от куста, за которым он наблюдал, зажимая морду Пеструхе, чтобы она не лаяла.
“Эх, попугаю я их! Пусть знают, что молния и громы еще действуют!”- решил он и прицелился так, чтобы пуля пролетела над головами вампу. Когда рассеялся дым, вампу уже не было видно, только колебания кустов показывали, что они скрылись в лес, откуда доносился их крик, постепенно удалявшийся. На поляне выстрел также произвел замешательство, — лежавшие животные вскочили, одни стада бежали сюда, другие туда. “Если вампу здесь, значит, онкилоны не так близко, — решил Горохов. — А хорошо, что я их пугнул, а то мог бы сам на них напороться!” Он потащил берестянку дальше, но скоро стало совсем сухо, на тропе попадались камни — и можно было повредить дно. На опушке следующей поляны он заметил высокий, приметный издали тополь с раздвоенной вершиной и решил оставить лодку здесь; он поднял ее на развилину ствола, сложил туда же котомку и посадил Пеструху, привязав ее за ошейник к веревке берестянки; пошел дальше налегке. Километрах в двух далее он услышал впереди голоса и почувствовал запах дыма. Осторожно добравшись до опушки, Горохов стал наблюдать. В разных местах поляны горели костры, вокруг которых стояли, сидели и лежали онкилоны; на огне жарилось мясо, и запах его приятно щекотал ноздри якута. По-видимому, здесь собралось все племя или большая часть его из затопленной местности, и, как всегда, каждый род держался отдельно у своего костра. Наискосок от места наблюдения, вокруг одного из костров, толпилось особенно много людей, и Горохов решил, что там должен быть род Амнундака. Он подкрался по опушке поближе, очутился шагах в тридцати и различил Амнундака, окруженного предводителями других родов. Обсуждали вопрос, рассеяться ли по сухим полянам вплоть до бесплодной северной части котловины и приняться немедленно за постройку землянок ввиду близости зимы или же ждать спада воды, чтобы вернуться на старые привычные места.
“Вот дураки! — подумал Горохов. — Они еще надеются, что вода уйдет куда-то. Не знают, сколько там этой воды”.
Тут якут обратил внимание на то, что на поляне совсем не было снега, как не было его и там, где кончилась вода. Очевидно, он уже успел растаять, потому что было совсем тепло — наводнение как будто вернуло лето в котловину.
По другую сторону костра сидели женщины и дети. Горохов различил Аннуэн и других женщин, но Раку не было видно. “Не вернулась ли она в свой род, как вдова? — подумал он и стал всматриваться, в женщин у других костров; у соседнего сидели люди рода, ближайшего к стойбищу вождя, откуда была и Раку; но и здесь ее не было. — Куда она запропастилась! Пошла куда-нибудь или спит? Подожду. Вот они скоро будут есть, тогда должны все собраться”.
Немного погодя женщины крикнули, что мясо готово; все разошлись по своим родам и уселись вокруг костров; женщины стали раздавать палочки с мясом и лепешки. Но Раку не явилась ни в род Амнундака, ни в свой. Это встревожило Горохова, и он подумал, не убили ли Раку онкилоны в наказание за ее непослушание приказу вождя. Ничем иным нельзя было объяснить ее отсутствие, разве что во время землетрясения Раку придавило в обрушившейся землянке.
— Незадача выходит! — пробормотал он. — Зря я проездился. Нужно скоро уходить — солнце уже склонилось к западу.
Тут его внимание привлекло появление десяти вооруженных онкилонов, вышедших из леса недалеко от того места, где он прятался. Они подошли к Амнундаку и сложили к его ногам несколько дубинок и копий вампу.
— Ты послал нас великий вождь, обыскать место, откуда недавно раздался гром, — сказал старший. — Ты подумал, что вернулись белые колдуны. Но мы видели там много крупной дичи и нашли вот это, — он указал на дубинки. — Белых колдунов или следов их мы не нашли.
— А все-таки они бродят недалеко от нас! — сказал Амнундак. — У вампу нет громов. Все хорошо слышали гром.
