Морские узлы жизни - Виктор Филалетов
Среднее образование
Девятый класс Ваханов заканчивал в той же мужской школе на ул. Московской. Сидел он за одной партой с Борисом Таировым, тоже бредившим морем. Это он подарил Вите отцовскую тельняшку, вместо того чтобы отнести ее на помойку. Сам Борис с горечью понимал, что мечта его недоступна, поскольку была забракована плоскостопием.
Ученики девятых классов – это уже крепкие юноши, способные помочь сельскому хозяйству, чем оно и воспользовалось. Для школы №2 определили совхоз «Нечаевский» Мокшанского района. Добираться не трудно – ходит пригородный. Станция Симанщино знакомая с детства. Она даже внешне ничем не изменилась. Отсюда до конторы совхоза рукой подать. Ребята помогали собирать урожай. Разместили их в домах жителей совхоза по пять-шесть человек, питались здесь же. У них готовила тетя Шура – хозяйка дома. Виктору запомнились обеды. На улице жарко, окна открыты и постоянно голодные мухи несметным скопищем кружили над тарелками с горячей вкусной лапшой. Ими владело такое нетерпение, что пока ложка приближалась ко рту, одна-две, рискуя жизнью, падали в нее. С мухами никто не боролся, и они за период «командировки» школьников быстро набирали вес и хорошо размножались.
Поезда по железной дороге ходили регулярно, поэтому кое-кто из школьников самовольно на денёк ездил в Пензу, чтобы не забыть совсем про городскую жизнь. Ездили «зайцами» на крыше вагона, ибо денег не было. В вагоне ходят контролёры, но на крышу ни один из них не захотел забраться. Проводов электрических над головой тогда не было, тепловозам они не нужны, только копоти много из трубы, когда машинист начинает «кочегарить» на подъеме. Вагоны пригородного поезда бросает из стороны в сторону, но в середине крыши над каждым купе выходят загнутые вентиляционные трубы – есть за что уцепиться. На вагонах поездов дальнего следования вытяжная вентиляции выглядит иначе – в виде низких круглых дефлекторов, расположенных по краям крыши, зацепиться не за что, но на таком вагоне ехать одно удовольствие – просторная крыша, вагон не качает. Идет спокойно и уверенно. Юность отважна и беспечна, и только с годами приходит осторожность и рассудительность.
Закончился колхозный сезон, все приступили к занятиям, а Ваханов получил отсрочку, так как оказался в больнице. Осенние общения с природой, поздние купания не прошли бесследно – острое воспаление почек установили врачи. На месяц определили в компанию болящих «бессолевого» пациента. В палате около десяти коек, Витя самый молодой. На соседней койке лежал дядя Володя, лет пятидесяти, с круглым, как бы опухшим лицом. Он уже перенес два инфаркта и очень хотел вылечится. Они иногда разговаривали, и дядя Володя стыдил Виктора:
– Такой молодой и в больнице со стариками?
Витя переживал, что он оказался такой слабый. Слова соседа задели за живое. На очередном утреннем обходе он спросил лечащего врача Лившиц, молодую женщину с ярко накрашенными губами:
– После выздоровления я смогу стать моряком и заниматься спортом?
– Острый нефрит, – назидательным тоном ответила она, – это такая болезнь, которая легко переходит в хроническую форму, а спорт провоцирует ее. Лучше не заниматься им. – Она глубокомысленно наморщила лоб и добавила: моряком тоже нельзя, там на ветру легко простудиться. – Подписав, таким образом, приговор подростку, она преспокойно перешла к кровати другого больного. Витя, как громом пораженный, лежал неподвижно – рухнули все его мечты, все радужные планы о будущем. Ему уже не хотелось лечиться, лучше умереть.
Много людей верит врачам. Как редкая жемчужина из множества пустых раковин попадается человек по праву носящий имя доктор. Именно про них говорят: «врач от бога», а сейчас основная масса «эскулапов» – это те же обыватели, стремящиеся заработать на несчастье людей. Равнодушные, лишенные чувства сострадания. Корысть и сострадание сердечное несовместимы. Древние врачи определяли болезнь интуитивно и поэтому лечили эффективно. Мудрейший и знаменитый врач 16 века Парацельс, излечивал почти всякую неизлечимую болезнь. Он считал, что истинный врач должен определять болезнь сам с помощью собственного внутреннего восприятия, нежели задавать вопросы. «Если бы наши врачи обладали этой силой, их книги можно было бы сжечь, а лекарства выбросить в океан, и мир много бы выиграл от этого», – говорил он. Без интуиции врач не добьется особого успеха. Современные – почти утратили это качество, доверяя механическим приборам врачебную миссию. Доктор в основном лечит своей психической энергией, дополняя ее лекарствами, но откуда возьмется эта сердечная энергия, если нет сердца или оно каменное? Это о них говорил Гиппократ: «Когда врач не может принести пользу, пусть он не вредит». Наверно поэтому медицинские целители передали пациентов для диагностики бездушным компьютерам, которые сообщают им, что надо лечить. Кроме того, каждый «эскулап» должен нести ответственность за отсутствие чувства такта. Разве имеет право доктор внушать пациенту о неизлечимости заболевания, создавая в его душе чувство безысходности и загоняя болезнь внутрь? Сколько случаев суицида на этой почве среди молодых с неокрепшим сознанием? Кто их учитывал? Пусть врач не будет могильщиком, но другом людей. Бережность к пациенту не часто встретишь в современных лечебных заведениях.
Приходил навестить Боря Таиров:
– Я тебе песню принес классную, по радио передавали, – радостно сообщил одноклассник, – «У Черного моря» называется, – и протянул текст, но болящий встретил его грустно. О разговоре с врачом не сказал, настроение плохое. Недавно у него был еще один стресс – умер сосед дядя Володя. Это произошло два дня назад. С наступлением темноты в палате выключили свет и приказали всем спать – больные же. Витя добросовестно исполнял приказ, когда среди ночи вдруг с соседней койки раздался жуткий предсмертный, как показали дальнейшие события, вопль. У Ваханова бешено заколотилось сердце. Проснулись все в палате. Забежала дежурная медсестра и стала щелкать сломанным выключателем, свет не включался. Дядя Володя закричал еще раз. Сестра, наконец, догадалась перейти на другой выключатель.
Лицо сердечника малинового цвета от
