Кочетов Андрей - Золотой топор Вритры: (Путешествие по Таиланду)
После октябрьских событий 1973 года Таиланд вступил на путь преобразований, в определенной степени отразивших настроения демократической общественности. Гражданское правительство настояло на закрытии всех американских баз, на полном выводе «джи ай» из страны. Летом 1975 года распался военный блок СЕАТО, просуществовавший свыше двадцати лет. В интересах широких слоев национальной буржуазии кабинет министров пошел на установление торговых связей с некоторыми социалистическими государствами: ГДР, Венгрию, Польшу и Румынию посетила представительная делегация; возрос товарооборот с Советским Союзом.
Позитивные преобразования коснулись и внутренней политики. Принятая конституция заметно ограничила влияние верхушки армии, были предприняты конкретные шаги по борьбе с коррупцией, частично проведена земельная реформа, разрешены деятельность профсоюзов и политических партий (кроме Коммунистической партии Таиланда), издание ряда левых газет и журналов.
Однако приверженцы свергнутого военно-полицейского режима не сложили оружия, они всячески сопротивлялись реалистическому курсу гражданского правительства. Правые всеми правдами и неправдами старались вернуть прежние позиции. Сторонникам демократии приходилось действовать в сложных социально-политических условиях. В стране не существовало достаточно влиятельного антиимпериалистического фронта, который мог бы объединить прогрессивные организации.
Ощущая поддержку некоторых военных кругов Таиланда, заинтересованных в сохранении американского присутствия, Вашингтон попытался оставить здесь свои опорные пункты и часть войск: хотя к концу 1975 года все самолеты ВВС США покинули территорию Таиланда, там оставалось временно около восьми тысяч «джи ай» — на базе в Утапао. Реакция активизировала антивьетнамскую кампанию; на границе с Лаосской Народно-демократической Республикой тайскими правыми экстремистами, имевшими отношение к вмешательству ЦРУ в Лаосе, были спровоцированы вооруженные инциденты. Граница была закрыта. Нагнеталось напряжение и на границе с Кампучией.
Все более осложнялась обстановка и внутри страны: рост цен привел к новым выступлениям рабочего класса, студенчества, интеллигенции, средней и мелкой буржуазии. Встал вопрос о вотуме недоверия правительству. Король распустил парламент. Подготавливая победу на предстоящих выборах, правые прибегли к террору против оппозиции, против демократически настроенных политиков. Реакция не останавливалась перед физической расправой над левыми журналистами и лидерами Национального студенческого центра; подметные письма с угрозами получали многие государственные деятели, вплоть до премьер-министра и членов его кабинета. Во время демонстраций трудящихся, которые требовали увеличения заработной платы, выделения пособий на медицинскую помощь, субсидий на непосильные квартирные расходы, молодчики из реакционной организации «Красные быки» швыряли с крыш домов гранаты и бутылки с зажигательной смесью, пытаясь посеять в людях страх и панику. Сыгранность реакционных кругов говорила о том, что их действия направляли руки опытных «дирижеров», которым нужен был лишь подходящий повод для открытого выступления «сводного оркестра правых» и восстановления в стране власти «сильной личности». И вот повод нашелся.
В списках пассажиров авиалайнера западногерманской компании «Люфтганза», совершавшего обычный рейс из США в Европу через Таиланд, значилась супружеская пара по фамилии Чон. Преклонного возраста мужчину в темной тройке, накрахмаленной белой сорочке, манжеты которой скрепляли жемчужные запонки, легко можно было принять за преуспевающего бизнесмена. Он в меру шутил с соседями, в меру помалкивал, в меру улыбался, слушая забавные истории, которыми перебрасывались окружавшие его случайные попутчики. Подозрений этот человек не вызывал и внимания к себе не привлекал. Когда настал час обеда, супруги Чон по примеру остальных живо расправились с бифштексом по-гамбургски, запив его доброй порцией баночного пива «хейнекен». Воздушная трапеза сменилась сиестой: коммерсант и его жена откинули спинки кресел и углубились в сон. Спокойный, приятный полет.
Метаморфоза с мистером Чоном произошла несколько позже, после того как в салоне раздался механический голос стюардессы: «Пристегнуть ремни, воздержаться от курения, самолет идет на посадку». Взгляни в тот момент соседи в глаза бизнесмену, они прочли бы в них плохо скрываемое беспокойство.
Колеса «боинга» мягко коснулись бетонного покрытия; самолет, пробежав до конца взлетно-посадочной полосы, свернул на боковую дорожку и вскоре остановился напротив центрального здания столичного аэропорта, заняв место в длинной шеренге своих воздушных собратьев. Пока лайнер «Люфтганзы» проделывал наземные маневры, господин Чон не отрывался от иллюминатора. Заметив на поле черный лимузин, он облегченно вздохнул, повернулся к жене и слегка сжал ее руку. Лицо коммерсанта озарила улыбка, когда в салон по трапу поднялся офицер в парадной форме таиландских ВВС. Отдав честь и поздравив супругов Чон с прибытием, он вывел их из самолета, почтительно помог устроиться на заднем сиденье ожидавшего автомобиля, который, взвизгнув шинами, стремительно покинул территорию аэропорта. А остальным пассажирам «боинга», рассаживающимся по автобусам, оставалось лишь гадать, кто же этот джентльмен с внешностью преуспевающего бизнесмена, которому вовсе не обязательно топтаться в очередях к иммиграционным и таможенным чиновникам, штемпелюющим паспорта и осматривающим багаж вновь прибывших.
Дальнейшие события показали, что радость мистера Чона и его супруги была несколько преждевременной. Факт незаконного въезда в страну человека, скрывавшегося под вымышленным именем, стал, несмотря на самые тщательные меры предосторожности, достоянием общественной гласности и вызвал мощную волну протеста. Компанию «Люфтганза» чуть было не привлекли к суду — ей предъявили обвинение в связи с расследованием, имевшим целью выяснить, каким образом господину Чону удалось проникнуть в Таиланд. Сотрудники полиции, обнаружившие в конце концов супругов на одной из военно-воздушных баз, расположенной недалеко от столицы, в ходе допроса задали коммерсанту вопрос: «Каковы мотивы вашего возвращения?» В ответ Чон пустился в пространные объяснения, из которых стало ясно, что в Соединенных Штатах, где он находился в эмиграции, слишком высокая стоимость жизни, а у него, дескать, нет достаточных средств, денег еле-еле хватало лишь на то, чтобы оплачивать счет за квартиру в Бостоне.
Слезные откровения, причитания и жалобы мистера Чона возымели действие: в трехдневный срок его вместе с супругой выдворили из Бангкока, но не в Бостон, а в Сингапур, где жизнь, должно быть, представлялась таиландским властям значительно более дешевой, чем в Соединенных Штатах. Но, как говорится, битому неймется. Несколько месяцев спустя Чон снова объявился в столице «государства свободных»…
