Верн Жюль - Воздушная деревня
Крики испускали представители многоликого обезьяньего племени. В какофоническом[96] хоре участвовали сероватые бабуины,[97] мандрилы,[98] шимпанзе[99] и самые сильные и опасные из африканских обезьян гориллы.[100] До сих пор эти четверорукие, сбившиеся в стаи, не проявляли никакой враждебности по отношению к Кхами и его спутникам, без сомнения, первым людям, которых они увидели в глубине центральноафриканского леса. Были все основания полагать, что человеческие существа никогда не забирались в эту таинственную глушь. Вот почему обезьянье племя проявляло к незнакомцам скорее любопытство, нежели гнев. В других частях Конго и Камеруна дело обстоит иначе. Человек там появился давно. Охотники за слоновой костью, среди которых сотни браконьеров туземного и европейского происхождения, словно соревнуются друг с другом в жестокости, и обезьяны давно стали свидетелями производимых ими опустошений.
Первую остановку сделали в полдень, вторую — около шести вечера. Самые большие трудности возникали в пути из-за плотного переплетения лиан. Разрывать или резать эту запутанную сеть приходилось на каждом шагу, что очень изнуряло людей. Но попадалось и немало свободных проходов: это были звериные тропы, ведущие к водопою. Чаще всего их протаптывали буйволы, некоторых даже удавалось увидеть.
Буйволы способны превращаться в очень грозного противника благодаря своей огромной силе; охотники стараются избегать прямого столкновения, особенно с ранеными животными. Самый надежный способ победить их — всадить пулю между глаз, но не слишком низко. Такой выстрел смертелен.
У Джона Корта и Макса Губера еще не было случая испытать свою ловкость в охоте на этих зверей, которые держались вне пределов досягаемости. Впрочем, запасы антилопьего мяса еще не иссякли, да и следовало экономить боеприпасы. За время перехода не должен был прозвучать ни один ружейный выстрел, не продиктованный необходимостью самозащиты или же добычи повседневного пропитания.
Когда приблизился вечер, Кхами подал сигнал к остановке на небольшой поляне, у подножия дерева, которое возвышалось над окружающим лесом. Крона его начиналась в шести метрах над землей, серо-зеленую листву усеивали беловатые пушистые цветы, снегом опадавшие вокруг серебристого ствола. Это было одно из тех африканских хлопковых деревьев, чьи могучие корни образуют аркоподобную систему, способную служить хорошим природным укрытием.
— Смотрите-ка, да здесь уже готова постель! — вскричал восхищенный Макс Губер. — Хотя матрац и не пружинный, но зато из хлопка! Вот это подарочек!
Огонь разожгли с помощью огнива и трута, которыми запасся Кхами. К несчастью — что же с этим поделать?.. — закончились сухари, заменявшие хлеб в экспедиции, и пришлось довольствоваться одним жареным мясом. Оно, впрочем, вполне насытило проголодавшихся людей.
После ужина, прежде чем расположиться между корней хлопкового дерева, Джон Корт обратился к проводнику:
— Если не ошибаюсь, мы все время двигались в юго-западном направлении…
— Именно так, — ответил Кхами. — Всякий раз, когда появлялось солнце, я проверял наш курс…
— Как вы полагаете, какое расстояние удалось преодолеть за минувший день?..
— От четырех до пяти лье, месье Джон, и, если мы сохраним такой темп, то нам понадобится не более месяца, чтобы выйти к берегам Убанги.
— Ну, хорошо, — заметил Джон Корт, — а не следует ли из осторожности принять во внимание возможные неудачи?
— И возможные удачи тоже, — вмешался Макс Губер. — Кто знает, а вдруг мы обнаружим какую-нибудь речку и спустимся по ней, экономя наши силы…
— До сих пор мы почему-то не обнаружили ее, милый Макс…
— Пока еще мы слишком мало продвинулись на запад, — заявил Кхами, — и я был бы очень удивлен, если бы завтра… или послезавтра…
— Ну, давайте допустим, что река нам не попадется, что мы должны будем действовать, не рассчитывая на водный путь… Короче говоря, тридцатидневное путешествие с не такими уж непреодолимыми преградами, какие встретились нам сегодня, в первый день перехода, не должно пугать привычных к Африке охотников вроде нас!
— А я вот очень боюсь, как бы этот загадочный лес не оказался вовсе безо всякой загадки, — добавил с грустью Макс Губер.
— Тем лучше, Макс!
— Тем хуже, Джон! Ну, ладно… Идем спать, Лланга!
— Да, мой друг Макс, — ответил ребенок, чьи глаза совершенно слипались от усталости: за все время пути мальчик ни разу не отстал от взрослых.
Пришлось перенести его на руках к подножию хлопкового дерева и устроить между корнями в самом уютном уголке.
Проводник вызвался нести караульную службу и заявил, что не сомкнет ночью глаз. Однако товарищи его не могли с этим согласиться. Решили бодрствовать поочередно, по три часа. Хотя окрестности поляны и не вызывали никаких подозрений, но осторожность требовала быть начеку до рассвета.
Макс Губер первым заступил на дежурство, а Джон Корт и Кхами блаженно растянулись на белой пуховой подстилке, которую насыпало для них дерево.
Положив рядом с собой заряженный карабин и опершись спиной на один из корневых отростков, Макс Губер отдался очарованию спокойной тропической ночи. В глубинах леса утихли все дневные звуки. Только легкое дуновение долетало сквозь ветви и листву, как будто мерно дышали уснувшие деревья. Сияние луны, поднявшейся высоко к зениту, проникало сквозь разрывы в кронах и серебристыми зигзагами ложилось на почву. По краям лужайки в лунном свете мерцали нижние части светлых стволов.
Весьма чувствительный к поэзии природы, Макс Губер смаковал ее, впитывал, впадая по временам в какое-то странное забытье, и, однако же, не спал, четко фиксируя окружающее. Не казался ли он сам себе единственным живым существом в этом огромном мире растений?..
Необычайный мир творила его фантазия из Великого леса Убанги.
"Надо ли стремиться на конечные точки земной оси, разгадывая последние тайны нашей планеты?.. — думалось ему. — К чему пытаться завоевать оба полюса?.. Какие ужасные опасности на этом пути, быть может, вовсе непреодолимые преграды… И что в итоге?.. Решение нескольких проблем метеорологии, электричества, земного магнетизма…[101] Стоит ли ради этого добавлять столько имен к некрологам южных и северных стран? Не больше ли пользы и интереса в том, чтобы вместо экспедиций в арктические и антарктические моря исследовать бесконечные просторы этих лесов, разбить оковы их суровой и дикой непроницаемости?.. Есть еще такие леса в Америке, в Азии, в Африке, и ни одному первооткрывателю нс пришла в голову мысль сделать их местом своих научных исследований и открытий, не хватило мужества ринуться навстречу неизвестности?.. И никто еще не вырвал у этих деревьев ни словечка разгадки их тайны, как древние люди — у дубов Додона?..[102] И не правы ли были мифотворцы,[103] населяя свои леса вымышленными существами — фавнами,[104] сатирами,[105] дриадами,[106] нимфами?..[107]
