Владимир Обручев - Плутония. Земля Санникова

— Да, да, поезжайте спасать наших, теперь они вам ничего не сделают худого.

— Но как мы проберемся на байдаре через леса? — спросил Костяков.

— Во-первых, всюду есть звериные тропы, теперь превращенные в каналы, а затем, смотрите, вдоль окраин, где была каменная россыпь, теперь широкая полоса чистой воды, — сказал Горюнов.

Наскоро позавтракали, затем сняли с нарт байдару, соединили ее части, сложили в нее руль, багор, весла, кучу копченого мяса, бутылку спирта, немного сухарей из своего скудного запаса, веревку, топор.

— Ехать всем, конечно, не к чему! — сказал Горюнов. — Достаточно двоих, иначе мы мало кого спасем. Один на руль, другой на весла, будем меняться. Кто хочет ехать?

Никифоров нужен был для присмотра за собаками, Аннуир не умела грести, выбирать приходилось только из троих. Решили оставить еще Костикова.

— Остающимся тоже есть работа — заявил Ордин. — Вы должны за день проложить ступени с уступа наверх через скалы. С помощью веревок спустили байдару по гребню сугроба на воду, глубина которой была уже около метра. Горюнов сел на руль, Ордин — на весла, и легкое судно полетело по мутным водам, покрывшим Землю Санникова.

ПЛАВАНИЕ ПО ЗЕМЛЕ

Легкая, быстроходная, мало загруженная байдара могла развить скорость до десяти километров в час, так что часа через три можно было добраться до стойбища Амнундака. Поехали по чистой воде окраины котловины, но придерживаясь опушки леса, а не подножия обрыва, так как здесь легко было напороться с разбегу на подводный камень и пробить тонкое дно. Быстро скользила байдара по мутной воде, по которой плавали в изобилии сухие листья, стебли, ветки, мертвые насекомые — весь многолетний сор, который покрывал почву и теперь всплыл наверх и замутил воду. Время от времени Горюнов мерил багром глубину воды — она оказалась больше метра. Из этого следовало, что и более крупные четвероногие могли уже погибнуть, если не успели спастись в те части котловины, где воды было меньше или где ее вовсе не было, предполагая, что такие части были. Этот вопрос очень занимал путников.

— Я все ломаю себе голову: откуда пришла такая масса воды? — сказал Ордин. — Неужели временно задержанный подземный приток теперь сказался этим наводнением?

— А не проникла ли в котловину вода из моря? Море ведь близко, а сообщение в виде жерла священного озера есть, — предположил Горюнов.

— Тогда вода должна быть соленая. Попробуйте-ка.

Горюнов зачерпнул воды, глотнул и выплюнул.

— Вода горько-соленая, — сказал он, — но не такая, как в море.

— Это понятно: она смешалась здесь с водой озер и поглотила много снега. Но теперь ясно, что все дно котловины опустилось, если вода из моря могла проникнуть сюда.

— Но в таком случае она не может подняться высоко. Пожалуй, достигла уже высшего уровня.

— Это зависит от того, насколько дно котловины опустилось и от соотношения диаметра жерла и площади котловины: жерло ведь узкое, котловина огромная, нужно много времени, чтобы вода поднялась здесь до уровня моря. А насколько опустилось дно, мы не знаем. Трудно думать, что дно осело сплошной массой, как лепешка; скорее всего, оно разбилось на полосы, которые могли опуститься на разную величину.

— Следовательно, некоторые полосы могли остаться на месте и на них спаслись люди и животные?

— Будем надеяться, что случилось именно так, — это было бы счастьем для населения Земли Санникова.

Байдара скользила сквозь кайму кустов, затопленных до вершины; справа они, повышаясь, переходили в лес; слева расстилалась гладкая поверхность воды до подножия обрывов, где местами над ней островками торчали более крупные глыбы. На уступах обрыва кое-где видны были каменные бараны, которые или стояли спокойно, глядя вниз на воду, или метались взад и вперед. Этим животным грозила голодная смерть, потому что их корм — моховища и трава — был затоплен, а на уступах почти ничего не росло. На глыбах, торчавших из воды, видны были спасшиеся мелкие животные — пищухи, населявшие каменные россыпи, крысы, мыши; иногда среди них великаном возвышался заяц. Тесно прижавшись друг к другу, эти зверьки сидели в ожидании голодной смерти. Вблизи одной глыбы путники были свидетелями, как с высоты камнем упал орел, подхватил зайца и понес его вверх, причем часть приютившихся мелких животных с перепугу попадала в воду. Другие хищники также кружили в воздухе, высматривая легкую добычу на глыбах. Но надолго ли хватит ее, а потом и им грозит голодная смерть. На крупной глыбе заметили сгрудившихся волков и лисиц; одни лежали, другие стояли, провожая глазами проплывавших мимо людей.

Через два часа показалось характерное место священного озера, которое можно было узнать только по той выемке в обрыве в виде полукольца, которая окружила его с двух сторон. Приближаясь к этому месту, Горюнов, сидевший теперь на веслах, заметил, что стало труднее грести. Остановив байдару, убедились, что навстречу идет заметное течение, и вода оказалась более горько-соленой и чистой. У самого озера течение еще усилилось, и над прежним жерлом вода поднималась плоским бугром.

— Видите, приток еще есть, и достаточно сильный, — сказал Ордин.

Он опустил багор в воду и едва достал дно, а багор имел три метра в длину.

— Не видно даже жертвенной плиты, — заметил Горюнов, — а она возвышалась метра на два над уровнем озера.

Проплыв еще некоторое время вдоль окраины, путники заметили узкую полосу чистой воды, уходившую в глубь леса в нужном направлении, и направились по ней. Скоро канал сузился, и байдара пошла между деревьями. Странно было видеть этот затопленный лес: оголенные лиственные деревья, зеленые ели и пихты поднимались прямо из воды, покрытой листьями, ветвями и всяким мусором; попадались мертвые птички и мелкие животные. На ветвях деревьев местами перепархивали птички с жалобным чириканьем; приютившись на развилинах сучьев, сидели мыши, крысы, хорьки, ласки, куницы — хищники рядом с грызунами, на которых они обыкновенно охотились. Солнце, часто прорываясь сквозь тучи, освещало эту необычную и жуткую картину. По лесу пришлось плыть осторожно, чтобы не наткнуться на какую-нибудь корягу или острый сук. Но вот впереди стало светлее и показалась открытая вода на месте поляны. Выехав на нее, путники стали осматриваться — та ли это, где было стойбище. Очертания леса казались незнакомыми. Вдруг их внимание привлекло вздутие воды среди этого озера недалеко от них. Вода поднялась бугром, из которого вырвался клуб паров.