Первое кругосветное путешествие на велосипеде. Книга первая. От Сан-Франциско до Тегерана. - Томас Стивенс
Проезжая вперед, я скоро за из пределами, поздравляя себя, что последствия моего тревожного присутствия быстро закончились. Но очень скоро я понимаю, что другого пути назад нет, и поэтому я вынужден снова проехать перед ними возвращаясь обратно.
Соответственно, я спешу вернуться до приезда шаха. Видя, что я возвращаюсь, Наиб-и-Султан и его сотрудники продвигаются к дороге с кальянами в руках, их лица покрыты улыбками одобрения. Они продолжают сердечные приветствия, когда я проезжаю мимо.
Персы, кажется, делают немногим больше, чем играют в солдатики. Возможно, ни в одной другой армии в мире одинокий велосипедист не мог бы деморализовать войсковой строй дважды в течение двух дней, а затем встретить одобрительные улыбки и сердечные приветствия командира и всего его штаба.
В течение ноября и в начале декабря погода в Тегеране, в целом, довольно приятная и подходит для поездок на короткие расстояния. Но, помня о большом расстоянии, которое еще предстоит мне проехать, не уверенности в хорошей дороге в тех точках мира, куда я собираюсь и не возможности выписать какие-либо товары, я посчитал целесообразным прекратить мои упражнения и сохранить резиновые шины для более серьезной работы на пути к Тихому океану.
Здесь нет ни зеленых переулков, по которым можно прогуляться, ни изумрудных лугов, по которым можно бродить по персидской столице, хотя все, что есть зеленого, сохраняют большую часть своей зелени до первых зимних месяцев. Факт существования хоть какой-нибудь зелени - и даже в большей степени - ее выживания в жаркие летние месяцы - почти полностью зависит от орошения, и позволяет растительности сохранять свою первозданную свежесть почти до тех пор, пока внезапно не наступит зима и она не будет поражена морозом.
В земле Льва и Солнца нет упругих газонов, нет бархатистой зелени. Как только человек выходит за пределы растительности, поддеживаемой влагой оросительного канала или ручья, голая, серая поверхность пустыни хрустит под ногами.
Проспект ведет часть города от летней резиденции английского министра в Гулаек, что вызывает воспоминания об английском переулке; но двойной ряд с чинарами, тополями и инжирными деревьями поддерживается орошением, а всё, что снаружи — пустыня.
Везде ценят те вещи, которых не хватает, и участок зелени, достаточно большой, чтобы откидывать тень, дерево или кустарник, и волнистый ручеек в Персии большее сокровище, и имеют большую цену, чем широкие зеленые пастбища и волнистые рощи тенистых деревьев во влажном климате. Более того, в этих ярких изумрудных островках, окрашивающих мрачные серые цвета, есть своеобразное очарование, какими бы они не были маленькими и не значительными сами по себе, и это трудно осознать там, где контраст менее выражен.
Здесь и там, среди каменистой равнины между Тегераном и Эльбурскими холмами, разбросано множество прекрасных садов, прекрасных для Персии, где можно провести приятный час, прогуливаясь под тенистыми аллеями и среди фонтанов. Эти сады - просто участки, отвоеванные у пустынной равнины, снабженные поливной водой и окруженные высокой стеной. Через сады ведут гравийные дорожки, затененные рядами изящных чинар.
Сады засажены инжирными, гранатовыми, миндальными или абрикосовыми деревьями, виноградными лозами, дынями и т. д. Они являются собственностью богатых тегеранцев, которые получают доход от продажи фруктов на тегеранском рынке.
Достаточное пространство внутри городских валов включает в себя ряд этих восхитительных мест, некоторые из которых представляют дополнительное очарование исторического интереса, поскольку они были собственностью и, возможно, любимой летней резиденцией бывшего короля. Таковым является обширный сад в северо-восточной части города, в котором находился один из любимых летних дворцов Фетх-Али-Шаха, дедушки Насер-Ад-Дина.
Главным образом, чтобы удовлетворить мое любопытство относительно правдивости рассказываемых историй, касающихся этого веселого монарха и его чрезвычайно новых методов развлечения, я принял приглашение друга посетить этот сад однажды днем.
Мой друг - владелец пары белых бульдогов, которые сопровождают нас в сад.
После прогулки, мы идем осматривать летний дворец, зал для приемов, где мы поражены красивым колоритом и удивительно живыми изображениями старой персидской фрески на стенах и потолке. В натуральную величину изображен Фетх-Али-Шах и его придворные, а также европейские послы, написанные в дни, когда персидский двор был ареной ослепительного великолепия. Монарх изображен как чрезвычайно красивый мужчина с полной черной бородой и покрыт сиянием драгоценных камней, которые так точно изображены, что на стенах выглядят почти как настоящие драгоценные камни. Кажется странным - почти поразительным - пройти от созерцания голых, уродливых грязных стен города и оказаться среди жизненных сцен двора Фетх-Али-Шаха, чтобы найти здесь и там английское лицо, английскую фигуру, одетую в треугольную кокарду, длинную гессенскую косичку, алый сюртук с откидными фалдами, гольфы, желтые чулки, полуботинки и длинную стройную рапиру - придворного времен Георга III.
Затем мы посещаем другие комнаты, блестящие комнаты, все выполнены в зеркалах и белой штукатурке. Мы идем в комнаты, стены которых состоят из множества крошечных квадратов из богатого витража, сложенных в замысловатые геометрические узоры, но которые сейчас быстро приходят в упадок. Затем мы проходим, чтобы увидеть самую новую особенность мраморной садовой горки Фетх-Али-Шаха.
Проходя по наклонному арочному своду под крышей из массивного мрамора, мы оказываемся в небольшом подземном дворе, через который поток чистой родниковой воды течет по белому мраморному каналу, и где атмосфера должна быть освежающе прохладной даже в середина лета. В центре маленького двора находится круглый резервуар глубиной около четырех футов, также из белого мрамора, который наполняется водой из прозрачной, как кристалл бегущей струи.
Из верхнего резервуара выходит гладко отполированная мраморная горка или лоток, длиной около двадцати футов и шириной в четыре, который расположен под углом, и который призывает любого, кто доверяет себе, попытаться спуститься, соскользнув по горке в нижний водоем.
Сюда, летними вечерами, монарх проходил через единственный ведущий в это место вход, который надежно охраняли вооруженные стражи, готовые отдать жизнь за своего монарха. Фетх-Али-Шах проводил счастливые часы в прохладном и массивном мраморном дворе, куда лучи низкого послеполуденного солнца заглядывали через витраж на крыше и покрывали белый мраморный пол мириадами солнечных зайчиков всех возможных оттенков радуги, и монарх в уединении и покое развлекался с чарующими нимфами своего anderoon, превращая их в этом чудесном бассейне в наяд.
Теперь здесь нет ни нимф, ни наяд, ничего, кроме гладко потертой мраморной горки, рассказывающей историю о веселом прошлом. Но мы получаем реалистичное представление об монарших спортивных играх, проводя бульдогов в верхнюю камеру и давая им возможность начать спуск.
Они сжимаются и выпускают когти, выглядят напуганными и безмолвными взглядами взывают о помощи, только чтобы постепенно
