Юрий Рост - Эверест-82

— Куда и как ты все это уберешь?

Я молча продолжал все распаковывать, и вот уже не осталось ни кусочка свободной поверхности пола. Поразмыслив, я сделал узкие тропочки, по которым одному человеку можно было пробраться, не наступив на что-нибудь жизненно важное. Целую неделю мы с Еленой сортировали, упаковывали, обертывали и укладывали, перепечатывали описи на каждую бочку и баул. Наконец все уложено, пронумеровано, нарисованы красные кресты.

Но это еще не все: открыть багаж предстоит только в базовом лагере, следовательно, я должен иметь при себе на период пребывания в Катманду и перехода до базового лагеря минимальный необходимый медицинский набор. Короче говоря, в моем личном рюкзаке оказалась походная аптечка весом 6 кг.

И вот все собрано, отправлено, остается только дожить до дня отъезда, 10 марта. Я хожу на работу, преподаю студентам, немного оперирую, немного лечу больных, но часто осознаю свое отсутствие. Вижу, что в клинике и другие это замечают.

Мой шеф академик АМН СССР Юрий Федорович Исаков спрашивает меня:

На какой высоте будет твой госпиталь?

Пять тысяч триста метров.

Юрий Федорович замечает:

— Не очень все это легко и хорошо, но раз ты так хочешь, я тебя отпускаю с самыми искренними пожелани ми успеха. Но выше — ни шагу!

Через несколько дней мое полуприсутствие в клинике и дома закончилось.

В базовый лагерь пришли 21 марта. Здесь уже обжилась наша передовая группа во главе с А. Г. Овчинниковым. Сказывается высота, да и стремительный подъем тоже не способствовал хорошему самочувствию, но время торопит. У меня побаливает временами голова, у некоторых сухой, болезненный в гортани кашель, неприятный, типичный для высокогорья. Но работа продолжается. Поставили много «Кемпингов», в том числе и для госпиталя. Все мои драгоценные грузы пока еще в пути, со мной только походная аптечка, так что разворачивать нечего. Я помогаю на других работах.

Наконец получил все свое имущество, в том числе и личное. Ближайшие 2–3 дня полностью занят разбором своих медикаментов, инструментов и препаратов. Надо было все рассортировать по однородности и так расположить, чтобы все было под рукой, доступно в любой момент. Основной рабочий набор медикаментов я разложил в кассету-укладку собственного изобретения и изготовления. Ее простота и удобство уже были проверены во время последнего сбора на Памире: на плотную ткань из легкого брезента (80x70 см.) пристегивается полупрозрачный тонкий капрон, благодаря чему получается несколько рядов кармашков, 4 ряда по 8 штук, в которые я по алфавиту разложил медикаменты, наиболее часто употребляемые. Через капроновую ткань просвечивают этикетки упаковок с лекарствами, легко находить нужное даже при свете фонарика. В нижнем ряду помещаются наружные препараты и небольшое количество бинтов разной ширины, пинцет и ножницы.

В тамбуре «Кемпинга» у окна я установил раскладной столик и три стула, в углу-пластиковую бочку со стерильными растворами для внутривенных вливаний, над ней повесил аптечку, прикрепив ее за верхние углы к каркасу палатки. На столе постоянно лежит тонометр, так как часто нужно проводить функциональные пробы с измерением артериального давления, стоит зеркало, чтобы пациенты, приходящие смазывать больные губы, могли эту процедуру делать самостоятельно.

Во внутренней палатке я поставил раскладную походную кровать и металлический ящик (выпускаемый для любителей подледной рыбалки) с ампулированными препаратами. На утепленной мягкой крышке его удобно сидеть. Больше в палатке ничего нет, ведь если кто-то заболеет, — будет лежать рядом. Возле «Кемпинга» в непромокаемой емкости находится запас перевязочных средств, не боящихся холода, и напольные весы для периодического взвешивания. Динамика массы тела при таких экстремальных условиях, какие ожидают нашу команду, представляет не только научный интерес, но является объективным критерием и переносимости высотных нагрузок и восстановления при отдыхе.

В первые же дни жизни в базовом лагере я провел профилактический осмотр всех членов экспедиции с исследованием функциональных проб. Все оказались здоровы, ни у кого не было повышенного артериального давления, а пробы с нагрузкой говорили о хорошем функциональном состоянии спортсменов.

Первый более или менее серьезный случай был 28 марта. У 29-летнего шерпы Санама — нашего очень вежливого и старательного кухонного работника — сильно заболел зуб. К таким пациентам я подготовился еще в Москве. У меня была портативная бормашина на питании от аккумулятора, материал для пломбирования зубов и инструменты на случай удаления. Поскольку я никогда не занимался стоматологией, пришлось попрактиковаться под наблюдением опытных специалистов, — правда, за несколько визитов в зубной кабинет твердых навыков, естественно, обрести невозможно.

Осмотрев зуб и придя к выводу о необходимости его экстракции, я начал готовиться к операции. Во-первых, через переводчика Ю. Кононова я выяснил, что за 29 лет жизни нашему пациенту ни разу не делали никаких уколов. Мы объяснили ему наши намерения обезболить зуб с помощью укола и что после этого будет совсем не больно. Во-вторых, я подобрал инструменты: шприц, иглу, 2 %-ный новокаин. Установил, какие шприцы для верхней челюсти. Приготовил салфетки и прочие мелочи. Кроме этого, я пригласил в ассистенты Н. Черного, поставив перед ним задачу: держать пациента за руки, так как, может быть, он не понял, что не будет больно, а может, и будет больно на самом деле. Выслушав, Николай спросил:

А ты зубы-то удалял?

Да, и много, уже пять раз, — слегка преувеличив, ответил я.

Мне показалось, что Коля отнесся к моему сообщению с некоторым недоверием. Санама усадили на маленький стульчик, сзади примостился Николай на бочке — он был на страховке. Пациент очень боялся.

Инъекция прошла спокойно. Через 5 минут, постучав по зубу инструментом, я убедился, что анестезия удалась. Отделив десну от области четвертого левого зуба верхней челюсти, я плотно наложил щипцы и удалил зуб. Так легко и просто завершилась экстракция зуба (как для доктора, так и для пациента), хотя это и произошло в самой высокой амбулатории на земном шаре.

На следующий день за завтраком появился довольный Санам и подал еду мне первому, держа миску двумя руками — особый знак почтения. Евгений Игоревич, которому раньше постоянно первому подавали блюдо, спросил:

— Это что, Свет получает гонорар?

Я в ответ пошутил:

— Я предупредил Санама, что если не будет меня обслуживать первым, то зуб вставлю обратно.