Антон Кротов - Страна А., или Автостопом по Афганистану

— Ага, зьярат, — соглашался я, догадываясь, что эти кладбищенские сооружения и есть зьяраты.

Потом опять поля, огороды, арбузы, и вот опять кладбище — где-то далеко, на горизонте. Наш спутник, наверное, уже заранее знал расположение всех кладбищ в округе; как только мы проезжали очередное, он, поглаживая бороду и указуя нам на маленький холмик на горизонте, гордо повторял:

— Зьярат! Зьяра-ат!

— Да, точно зьярат, — отвечал я.

Мы уже немного обеспокоились, что юродивый будет искать вписку в Мазари-Шарифе вместе с нами и затруднит наше путешествие, как машина затормозила перед въездным постом ГАИ. Воспользовавшись моментом, наш странный попутчик резво выскочил из кузова и тут же переключил своё внимание на стоящую рядом легковушку. Нагнувшись к водителю и поглаживая бороду, он что-то бойко начал объяснять ему. Тем временем наш грузовик пропустили, и мы, проводив взглядом необычного попутчика, вернулись в наш знакомый Мазар.

Вчера мы вписались в западной части города; теперь можно пойти в восточную. Как и в Кундузе, мы шли по шоссе, ожидая, что нас кто-нибудь позовёт в гости, или же мы выйдем за город и заночуем на воздухе. Но пока мы шли по главному шоссе, полезные люди к нам не подходили. Несколько англоговорящих взрослых и детей ходили и ездили на велосипедах вокруг нас, но толку от них не было.

— Дай мне один доллар, — просил по-английски какой-то ребёнок лет десяти. Выучил в школе язык и теперь тоже хочет извлечь из него выгоду.

— Зачем тебе доллар? — удивился я.

— Я бедный. Дай мне доллар!

— Нет. Лучше ты нам дай доллар! Мы тоже бедные, — улыбались мы.

— Нет, это я бедный. Помогите мне, я бедный маленький ребёнок, — нахально приставал ребёнок. Как раз мы проходили мимо большого здания гуманитарной миссии с надписью по-английски "SOS Children Organisation".

— Вот как раз организация по спасению детей, — я показал на вывеску, — пойди к ним, они как раз хотят помочь бедным маленьким детям!

Но мальчишка почему-то не обратился в спасительную организацию за долларом и продолжал домогаться у нас. С трудом мы спровадили его. Доллар не дали.

Проезжали мимо на велосипедах и замедляли темп другие англоговорящие афганцы. Молодые и безбородые.

— Привет! Как дела? Откуда вы? Говорите ли вы по-английски? Куда вы идёте, друзья мои? Чем я вам могу помочь? — по-английски спрашивали они.

— Дела хорошо, мы из России, ищем где переночевать, так что можешь нам помочь, зови в гости, — стандартно отвечали мы. Но велосипедисты не клевали и задавали опять те же вопросы вторично.

Через полчаса мы решили свернуть с магистральной улицы в переулок и тут же обрели счастье. Очередной афганец обратился к нам с вопросом:

— Привет, как дела, откуда, говорите ли вы по английски, куда вы идёте?

— Идём, ищем место для ночлега!

— А к кому вы идёте, есть ли у вас адрес?

— Если бы мы знали адрес или человека, к которому идём, мы бы уже пришли, — честно отвечали мы, — а так мы не знаем. Мы можем пойти в гости к тебе, если ты нас позовёшь!

Парень был удивлён, но не показал виду и отвёл нас на ночлег. Это было некое двухэтажное здание: возможно, воинская часть или, скорее, общежитие какого-то госучреждения, где жили человек двадцать афганцев, в среднем лет двадцати пяти, в большинстве своём — без бород. Во дворе был туалет, вода и душевая комната, в комнатах — ковры и тюфяки. Население дома дружелюбно встретило нас, мы рассказали о себе; афганцы угостили нас весьма обильным ужином: рис с мясом, салат, лепёшки, арбуз, чай. Во всём здании только один, приведший нас, проявлял знание английского языка; с остальными мы общались как могли. Мы показали фотографии Москвы и открытки. Все были довольны, а когда вечером электричество в районе отключили, мы залегли спать в одной из комнат. Было довольно жарко, душно, но что ещё ожидать, приехав сюда в середине лета?

Наутро попрощались с вписавшими нас людьми, помылись и вернулись на почтамт. Там мы базировались всё утро, поджидая, не появятся ли наши товарищи: В.Шарлаев, К.Степанов, С.Лекай или ещё кто-нибудь неожиданный.

По всем признакам они должны были появиться. Переправа на Пяндже в воскресенье не работает, но в понедельник с утра должен пойти катер или баржа — это, значит, вчера. От границы до Мазари-Шарифа 350 километров; стало быть, по всем признакам они должны быть вчера вечером здесь, ну максимум сейчас, утром.

Пока товарищей не было, мы по очереди выползали в город: один сторожил рюкзаки и возможное появление друзей, другой ходил по округе. Когда я делал очередную вылазку и случайно проходил мимо городских нумизматов, они, увидев меня, обрадовались. Доставая из потайных мест драгоценные билеты МММ, они совали их мне в лицо и кричали наперебой:

— Ченд афгани? ченд? ченд?

Я отвечал туманно, сравнив короля на монетах и Мавроди на билетах: всё это, мол, деятели прошлого, и стоимость обоих стремится к нулю. Но слово «сефр» (ноль) я не стал произносить, чтобы не уронить достоинство короля, да и Мавроди заодно. Нумизматы хотели узнать именно цифровое значение мавродика, но так и не узнали его. Отдаляясь от них, я, как вчера Книжник, повторял магическое слово: «old». Так что не удивляйтесь, если к вам на улицах афганского города подойдёт афганец, и, тыча в нос билет МММ, будет выпытывать:

— Ченд афгани? ченд? ченд?

В условленное время — 10:00 — друзья наши не появились. Если их нет, возможно, они не поехали в Мазар, а направились прямиком в Кабул? — Так размышляя, мы передали двум русскоговорящим сотрудникам почтамта мои визитки с записками для мудрецов и направились на выезд из города. Было 10:30 утра.

Идти пешком нам не пришлось: русскоговорящий таксист, проживший десять лет в Иваново, довёз нас до конца города. Недавно он вернулся на свою родину, но она не впечатлила его, и он жил ожиданием возможности опять сделать визу и вернуться в Россию. Там, в Иваново, много лет жил и брат его, уже со своей русской женой и детьми. Да, многие афганцы здесь знают русский язык, учились или работали в России, а некоторые и насовсем перебрались к нам.

На выезде из города нас подобрал религиозный фанат, водитель грузовика.

— Вы мусульмане? — первым делом поинтересовался он.

— Я мусульманин, а мой друг христианин, — отвечал я.

— Из какой вы страны?

— Из России.

— В России веры нет! — уверенно произнёс водитель. — Руссия дин надори!

Неизвестно, удалось бы мне разубедить водителя или нет, — но его надолго задержали на первом же посту ГАИ. Минут двадцать мы подождали, не разрешится ли проблема, а потом вытащили рюкзаки и покинули религиозную машину.