Фарли Моуэт - Путешествие на Коппермайн
Женщинам в такие периоды не разрешают ходить по льду рек и озер, приближаться к местам, где мужчины охотятся на бобров или ловят рыбу, из опасения, что они могут навлечь неудачу. Запрещено им также есть голову убитых животных и идти вслед за охотником, несущим голову животного, или пересекать то место, где ее только что пронесли.
Было намечено сняться с лагеря 21 апреля, но в этот день одна из женщин начала рожать, а так как роды протекали трудно, мы задержались на два дня. Однако, как только несчастная разрешилась от бремени, промучившись пятьдесят два часа, был подан сигнал трогаться в путь. Горемыка привязала младенца за спину и побрела вслед за остальными. Хотя нашлась добрая душа, взявшаяся на один день — только на один — тянуть волокушу роженицы, той пришлось в дополнение к сверточку с ребенком нести довольно тяжелый груз и нередко идти по колена в холодной воде и в снегу. Весь вид женщины и ее стоны красноречиво говорили о тяжести переносимых ею страданий. Хотя я ее и сильно недолюбливал, никогда в жизни я не испытывал большей жалости к женщине: ее вздохи пронизывали меня до глубины души и нагоняли тягостные мысли, ибо совершенно не в моих силах было облегчить ее участь.
Когда северная индианка начинает рожать в стойбище, для нее строят отдельную хижину в отдалении от других типи, чтобы крики роженицы не долетали в стойбище. К ней не допускают никаких лиц мужского пола, исключение делается только для грудных детей. Вероятно, можно сокрушаться по поводу того, что в данных обстоятельствах, даже если роды очень трудные, никто женщине не помогает. Объяснить такое поведение, наверное, можно их убеждением, что природа вполне способна выполнить требуемое без помощи извне.
Когда я рассказал им о той помощи, которую белые женщины получают от повитух, меня выслушали с нескрываемым презрением и насмешливо заявили, что, по всей видимости, множество горбунов, кривоногих и других уродов, так часто встречающихся среди белых, обязаны своим увечьем великому «искусству» тех, кто помогал им появиться на свет, и небывалой заботе нянь после родов.
Северная индианка почитается нечистой на протяжении месяца или пяти недель после родов, которые она проводит, не выходя из своей маленькой хижины. Все это время отцу не показывают ребенка. Причиной тому неприглядная внешность новорожденных, у которых почти всегда слишком большая голова с редкими волосами и, более того, неприятный цвет кожи, так что если бы отец увидел ребенка со всеми недостатками, то мог бы отнестись к нему неприязненно, и в будущем воспоминание об этом никогда бы не рассеялось.
Двадцать третьего апреля, как я уже говорил, мы тронулись на север. Сильно потеплело, и снега начали так обильно таять, что идти в снегоступах стало трудно, тянуть волокуши с тяжелым грузом с каждым днем было тоже все труднее и труднее, поэтому до озера Клоуи мы добрались только 3 мая.
Это озеро всего двенадцать миль в ширину и, говорят, соединяется на западе с озером Атапаскоу[15]. Оно известно как место сбора индейцев, направляющихся в тундру, потому что дальше Клоуи деревья не растут и индейцы строят свои легкие каноэ тут. В день нашего прибытия к нам присоединились еще несколько индейцев из самых разных мест, а пока мы собрались двигаться дальше на озеро, прибыло еще более двухсот индейцев.
Местные каноэ непохожи ни на какие другие, потому что совсем маленькие, легкие и по простоте конструкции напоминают эскимосские каяки. Пользуются каноэ в основном для переправы через реки, хотя иногда и для охоты с копьем на оленей, когда те преодолевают вплавь узкие протоки, а во время линьки птиц с них удобнее охотиться на лебедей и гусей. Каноэ такого вида строят только летом для переходов по тундре, для путешествий по рекам их не используют.
Индейцы строят свои каноэ и волокуши, а также делают снегоступы и всевозможные деревянные предметы только с помощью топорика, ножа, пилы и шила. Но проявляют при этом исключительную сноровку: все их изделия выполнены столь аккуратно и точно, что никакой механик, располагающий самыми разнообразными инструментами, не смог бы их превзойти.
Палатки северных индейцев, одинаковые летом и зимой, обычно покрываются оленьими шкурами, разрезанными для удобства переноски на небольшие куски. Покрытие палаток, а также посуду и легкие деревянные шесты несут приученные к этому вьючные собаки. Собаки бывают самого различного окраса, но все — помесь с песцами или волками, морда у них острая, хвосты длинные и пушистые, уши торчком. Они отличаются смелостью и такой свирепостью, что самая маленькая из них может держать на расстоянии сразу нескольких английских догов, если они загонят ее в угол. Собаки могли бы с не меньшим усердием везти сани, но так как совсем немногие индейцы утруждают себя изготовлением нарт под собачью упряжку, то переносить тяжелые грузы — доля бедных женщин, которые лишь слегка облегчают свою поклажу, привязывая легкие предметы к собачьим спинам.
С приближением зимы на безлесных равнинах вместо волокуши временно используют несколько кусков оленьих шкур с задних ног животного (камусов), которые сшивают наподобие длинной дорожной сумки. На снегу она скользит как выдра.
Когда же индейцы вновь попадают в область лесов, они изготавливают волокуши из лиственничных досок. Это доски примерно в четверть дюйма толщиной и редко шире пяти-шести дюймов. При большей ширине они были бы неудобны в работе. Их соединяют сыромятными ремешками, а с верхней стороны прикрепляют несколько поперечных брусков для прочности и для крепления к ним веревок, которыми привязывают поклажу. Переднюю часть волокуши загибают вверх полумесяцем, чтобы она не зарывалась в снег. Тянут волокушу за двойную веревку, перекинутую петлей через плечо на грудь.
Снегоступы северные индейцы делают иным способом, нежели все остальные племена. Они изгибают рамы таким образом, что внутренние стороны получаются почти прямые, а внешние — полукруглые. Поэтому получаются два парных снегоступа, каждый из которых можно надевать только на левую или на правую ногу.
Теперь на берегах Клоуи собралось великое множество индейцев, но, так как я находился под покровительством вождя, меня никто не трогал и не выказывал желания присвоить что-нибудь из моего имущества. Это меня радовало, ибо мы находились еще даже не на середине пути, а уже более половины запаса табака было израсходовано.
Индейцы постоянно испытывали недостаток в порохе и пулях, и обычно Матонаби щедро оделял ими нуждающихся. Следует, однако, отдать ему должное: он расходовал свои, купленные на фактории запасы. Как мне было точно известно, Матонаби отдал сто пятьдесят куньих шкур только за порох, а кроме того, множество бобровых шкур и другой пушнины — за пули, скобяные изделия и табак, специально предназначавшиеся для раздачи его соплеменникам.
